Предисловие
В Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ) хранятся документы учреждений белогвардейских правительств, действовавших на территории бывшей Российской империи в 1918–1922 гг., и документы учреждений и организаций эмигрантов, покинувших Россию после Октябрьской революции. Они составляют всего 3% материалов ГА РФ и существенно отличаются от других документов архива как по своему происхождению, так и по истории комплектования и упорядочения документов.
Архив Октябрьской революции (АОР), созданный Главным управлением архивным делом 17 октября 1920 как четвертое отделение Государственного архива РСФСР, должен был пополняться документами, образовавшимися после 1 марта 1917 г. В числе этих документов в архив с первых дней существования начали поступать материалы белогвардейских правительств. Еще за три недели до образования архива решением Коллегии Главного управления архивным делом предписывалось передать полученный от Наркомата финансов РСФСР архив Министерства финансов правительства Колчака «для хранения в Архив революции, образуемый согласно распоряжения М.Н. Покровского»[1].
С 1923 г. АОР стал самостоятельным архивом, непосредственно подчиненным Центрархиву РСФСР. В положении об Архиве Октябрьской революции, определявшем состав его материалов, значились документы контрреволюционных правительств[2].
Существенно активизировалась работа по комплектованию архива белогвардейскими и эмигрантскими документами после выхода декрета Совнаркома РСФСР от 2 августа 1923 г. «О сосредоточении в Центральном архиве РСФСР находящихся в ведении учреждений и должностных лиц РСФСР архивов активных деятелей контрреволюции, а также лиц, эмигрировавших за пределы республики за время с 1917 года», и декрета ВЦИК и Совнаркома РСФСР от 12 сентября 1923 г. «О сосредоточении в Центральном архиве РСФСР архивов семьи Романовых (бывшей царской фамилии) и некоторых других лиц»[3]. Для реализации этих декретов Центрархив РСФСР 16 февраля 1924 г. издал циркуляр, в котором требовал публикации принятых декретов во всех изданиях местной печати, привлечения губкомов РКП(б) к содействию в выявлении документов, обязывал органы Центрархива РСФСР принимать документы и «зачислять их в состав политических секций по фонду Архива Октябрьской революции»[4].
В дополнение и развитие декретов Совнаркома РСФСР, изданных с 1918 года, в том числе и двух упомянутых, был принят декрет Совнаркома РСФСР от 13 марта 1926 г. «О сдаче Центральному архиву РСФСР архивных материалов», в котором в числе документов, подлежащих обязательной сдаче в архивохранилища Центрального архива РСФСР, упоминались «архивные материалы всех учреждений Временного правительства и всех контрреволюционных правительств и организаций, притязавших на государственную власть на территории бывшей Российской империи или содействовавших указанным притязаниям». В декрете подчеркивалась обязательность сдачи документов и определялись ее сроки[5].
Опираясь на эти документы, Центрархив РСФСР развернул работу с местными архивными органами по выявлению, концентрации и передаче в центр, в Архив Октябрьской революции, документов фондов белогвардейских правительств.
Самое большое число поступлений в Архив Октябрьской революции составляли фонды учреждений Российского правительства А.В. Колчака. Документы поступали как большими комплексами, измерявшимися в пудах, килограммах, ящиках, связках, кулях, так и отдельными делами и документами. В феврале 1922 г. состоялось первое крупное поступление документов центральных учреждений правительства А.В. Колчака: Канцелярии Верховного правителя, Канцелярии Совета Министров, Административного Совета, министерств: внутренних дел, военного, юстиции, торговли и промышленности и других учреждений в объеме 2500 пудов[6]. В дальнейшем документы в Архив Октябрьской революции должны были поступать только через Организационный отдел Центрархива РСФСР, такой порядок был определен циркуляром Центрархива РСФСР от 13 октября 1924 г.[7]
Коллегия Центрархива РСФСР 2 июня 1925 г. приняла решение об обследовании деятельности архивных бюро Сибири. По докладу о результатах обследования 15 сентября 1925 г. было принято решение Коллегии о необходимости отпуска средств на концентрацию сибирских архивов и о пересылке в АОР фондов белогвардейских правительств центрального значения[8].
В 1926 г. в газете «Известия» появились критические статьи о недопустимости хранения архивов учреждений правительства Колчака в архивах городов Сибири, а не в центральных архивах. В ответных статьях, выступая от имени архивного ведомства, В.В. Максаков подробно объяснял причины, по которым некоторые документы названных учреждений «могли ускользнуть от внимания архивных органов». Он писал о тяжелых условиях, в которых оказались архивы к моменту окончания Гражданской войны в Сибири, о распылении их по многим сибирским городам, кроме Омска и Иркутска, о большом количестве документов, оказавшихся в составе архивов Красной армии и, конечно, о той работе, которую проводит архивное ведомство по концентрации этих материалов[9].
Протоколом Малого Совнаркома от 2 февраля 1926 г. (п. 4) Центрархиву РСФСР было отпущено 3600 р. на работу по концентрации материалов политического характера, каторги и ссылки и Гражданской войны, хранившихся в архивах в Иркутской, бывших Енисейской и Забайкальской губерниях, Якутской АССР, Бурят-Монгольской АССР, Уральской области[10]. Для организации работы в этом направлении Центрархив РСФСР в феврале-мае 1926 г. направил ряд писем в Омское окружное архивное бюро, Сибирское краевое архивное бюро о срочной передаче фондов учреждений правительства Колчака в Архив Октябрьской революции, так как основная часть фондов уже хранится в этом архиве. В письмах содержался перечень конкретных фондов, которые должны быть высланы из Омска[11]. В июле 1926 г. Сибирское краевое архивное бюро издало циркуляр всем окружным архивным бюро, обязывая их провести учет всех без исключения учреждений правительства Колчака и приступить к немедленной отправке в Москву материалов всех центральных учреждений. Фонды местных учреждений разрешалось оставить на местах с обязательной высылкой в Москву копий их описей[12].
Решение вопроса затягивалось и переписка Центрархива РСФСР и Сибархбюро возобновилась. Сибиряки просили об отсрочке пересылки материалов, так как считали себя обязанными просмотреть дела и снять копии с материалов, относящихся к торговле, промышленности, земледелию и колонизации Сибири, «которые необходимы будут Сибирской плановой комиссии при разработке планов предстоящего экономического развития Сибири»[13]. Центрархив РСФСР настаивал на скорейшей подготовке документов к высылке в Москву. Его поддержал Истпарт ЦК РКП(б), который в августе 1926 г. обратился с письмом в Истпартотдел Омского окружкома, прося об оказании содействия Омскому архбюро в скорейшем вывозе указанных материалов в Москву[14]. К требованию о высылке документов Центрархив РСФСР добавляет просьбу о высылке в Москву копий важнейших документов архива Колчака, снятых в 1920 г. Ликвидационной комиссией Иркутского ревкома, так как некоторые документы, скопированные в 1920 г., вскоре были утрачены[15]. После очередного решения Коллегии Центрархива РСФСР от 23 сентября 1926 г. о немедленной высылке документов Архив Октябрьской революции в октябре-ноябре 1926 г. получил от Омского архбюро 704 кг (11 тюков) документов учреждений правительства Колчака и от Сибирского краевого архивного бюро – 462 кг (7 тюков)[16]. Но крупные передачи 1926 года не исчерпали возможностей сибирских архивов по выявлению и сбору документов белогвардейских правительств.
Коллегия Центрархива РСФСР 20 января 1927 г. по результатам обсуждения акта обследования Иркутского архивного бюро приняла решение о необходимости «ускорить разборку военных архивов в целях выделения материалов Колчаковского периода» и срочно перевезти выявленные материалы в Москву[17]. В ноябре 1927 г. в АОР были переданы 20 связок неразобранных документов Министерства просвещения Колчака, обнаруженных при перевозке Новосибирского городского музея в другие помещения[18]. В 1928–1929 гг. от Сибирского краевого архивного бюро было принято 3 ящика документов ряда министерств правительства Колчака[19]. С этого времени массовые поступления из архивов Сибири прекратились, состоялся ряд небольших передач отдельных дел и документов.
Получал АОР документы и от Владивостокского окружного архивного бюро, Приморского и Приамурского губернских архивных бюро. Так же принимались решения Коллегии Центрархива РСФСР об обязательной передаче документов, посылались телеграммы местному архивному руководству с напоминаниями об их высылке, велась переписка о содействии с партийными органами. В 1925–1927 гг. Архивом Октябрьской революции были получены документы Личной канцелярии председателя Совета Министров Дальнего Востока, Временного Приамурского правительства С.Д. Меркулова, Временного правительства автономной Сибири, казачьего отряда атамана И.М. Калмыкова и других учреждений[20]. Самые крупные поступления состоялись в 1927 г., когда были получены две партии документов – 385 кг и 99 кг каждая[21]. В плане работы Дальневосточного краевого архивного управления на 1932 г. значилась передача в Центрархив РСФСР около 5000 дел[22].
Документы Временного правительства Северной области поступали в АОР, начиная с ноября 1921 г. Первые поступления состояли из «2 мелких картонов»[23]. 3 июня 1927 г. Коллегия Центрархива РСФСР приняла решение о немедленной передаче в Москву Архангельским губернским архивным бюро фондов Временного правительства Северной области, «отражающих английскую интервенцию на Севере». В результате в АОР в августе 1927 г. поступило 50 кг документов и в декабре 159 дел[24]. В августе 1932 г. уже от Северного краевого управления в архив поступили 13 ящиков документов Временного правительства Северной области[25]. В феврале 1940 г. 264 дел белогвардейских правительств, действовавших на Севере, были переданы в ЦГАОР Архангельским отделом УНКВД[26].
Поступление в Архив Октябрьской революции документов белогвардейских учреждений, действовавших на Юге России, складывалось приблизительно по той же схеме.
17 ноября 1921 г. в АОР поступил архив Всевеликого войска Донского (Донской архив) за 1917–1919 гг. в объеме 1048 дел[27].
В июне 1922 г. по мандату ВЦИК за подписью А.С. Енукидзе, выданному заместителю управляющего Архивом Октябрьской революции А.М. Рахлин и историку В.Т. Сухорукову, была осуществлена экспедиция для сбора документов по истории Гражданской войны в города Юга России и Кавказа: Тифлис, Баку, Краснодар, Ростов, Новочеркасск. Мандат ВЦИК давал право на извлечение документов из архивов советских и партийных учреждений. По результатам экспедиции в АОР были переданы некоторые документы белого движения на Юге России, среди них приказы Главнокомандующего ВСЮР, речи А.И. Деникина, П.Н. Врангеля, плакаты, печатные материалы, ряд документов Всевеликого войска Донского, брошюры, листовки, журнал «Донская волна». В своем отчете А.М. Рахлин отмечала бедственное положение архивов, в том числе архивов белогвардейских правительств: «...Деникинские архивы вывозились деникинцами, часть была взорвана, часть, возможно, закопана в окрестностях Новороссийска...» Упоминалось в отчете о том, что остатки белогвардейских материалов можно получить только через ГПУ[28].
С середины 20-х годов началась активная работа с местными архивными учреждениями Юга страны. В июле 1925 г. из Феодосии были получены 25 ящиков документов Добровольческой армии[29], в течение 1926–1927 гг. состоялось несколько поступлений документов учреждений А.И. Деникина и П.Н. Врангеля от Северо-Кавказского краевого архивного бюро и Черноморского окружного архивного бюро[30]. В октябре 1930 г. от Кубанского архивного бюро поступило 56 дел отряда терских казаков Л.Ф. Бичерахова[31].
Многое поступило в соответствии с решениями Коллегии Центрархива РСФСР. В январе 1929 г. Коллегия, обсуждая состояние архивного дела на Северном Кавказе, еще раз напомнила Северо-Кавказскому краевому архивному бюро о необходимости передачи в Москву документов белых правительств Юга, имеющих всесоюзное значение[32].
Длительная переписка о передаче в Архив Октябрьской революции фондов Донского архива, основная часть которого уже с 1921 г. хранилась в АОР, велась в течение 1926–1927 гг. с Северо-Кавказским краевым архивным бюро и Донским окружным архивным бюро. Решение вопроса о передаче местными архивными органами затягивался под различными предлогами, несмотря на подробное заключение Архива Октябрьской революции, аргументирующее целесообразность воссоединения фондов, заключение Научно-организационной комиссии Центрархива РСФСР и решение Коллегии Центрархива РСФСР от 3 июня 1926 г. о необходимости передачи фондов с точным указанием их названий[33]. Затяжку передачи местные архивные органы объясняли состоянием фондов, не прошедших детальной разборки, необходимостью использовать документы в подготовке изданий к 10-летней годовщине Октябрьской революции, возражением против передачи местных органов ОГПУ, систематически обращавшихся к документам. Несмотря на эти объяснения, Коллегия Центрархива РСФСР дважды, в июле и августе 1927 г., рассматривала вопрос об ускорении передачи документов[34]. Для его решения Центрархив РСФСР обратился за помощью к Истпарту ЦК ВКП(б), который в сентябре 1927 г. направил письмо в Истпартотдел Северо-Кавказского крайкома с просьбой принять меры к ускорению отправки в Москву архивов Всевеликого войска Донского как материалов всесоюзного значения для присоединения их к основным фондам[35].
Несмотря на активные действия Центрархива РСФСР, больших поступлений документов от Донского архивного бюро не последовало. Разрозненные документы Всевеликого войска Донского в конце 20-х и 30-е годы поступали в архив от различных учреждений. Например, от архива НКИД были приняты в 1928 г. 3 связки документов Донского архива.
Еще в 1922 г. Коллегией Центрархива РСФСР было дано поручение В.В. Максакову о выявлении в Крыму архивов семьи Романовых, видных сановников дореволюционного времени и белогвардейских правительств и направлении выявленных материалов в Архив Октябрьской революции[36]. 16 марта 1927 г. ею же было принято решение о передаче в Архив Октябрьской революции фондов Крымского краевого правительства, хранившихся в Крымском центральном архиве. Подчеркивалось, что эти материалы тесно связаны с материалами южной контрреволюции, сконцентрированными в Москве[37]. В декабре 1927 г. в АОР были переданы документы Совета Министров Крымского правительства за 1918–1919 гг. и личный архив секретаря правительства В.С. Налбандова, в ноябре дополнительно поступили 26 дел Феодосийского отдела Государственного банка и полевого казначейства войск Новороссийской области[38]. Основное поступление документов состоялось в декабре 1938 г., когда были приняты документы структурных подразделений Крымского краевого правительства в объеме 554 дел[39].
Приведенные сведения о поступлении в Архив Октябрьской революции документов белогвардейских учреждений говорят о том, что наиболее крупные и систематические передачи документов из местных архивов происходили при активном участии Центрархива РСФСР, занимавшегося организацией этой работы и вынужденного в некоторых случаях не только использовать методы административного воздействия на местные архивные органы и местные архивы, но и обращаться за содействием к советским, партийным органам и органам ОГПУ.
Одним из источников поступлений документов белогвардейских учреждений в АОР являлись государственные архивы, особенно Архив Красной армии и Военно-исторический архив. В эти архивы, наряду с документами царской армии и Красной армии, поступали документы военных формирований и учреждений белой армии, и возникал вопрос о месте хранения этих документов. Порядок их хранения был определен решением Коллегии Центрархива РСФСР от 20 июля 1925 г. «О распределении по архивам материалов белых армий». В решении было признано целесообразным хранение документов белых армий в Архиве Октябрьской революции в связи с тем, «...что архивы белых армий содержат по преимуществу материалы политического значения, характеризующие наряду с военными операциями белых общественно-политические условия быта на занятой белыми территории и что эти архивы органически не связаны ни с архивами старой армии, ни с архивами Красной армии»[40]. Начиная с 1929 г., в АОР начали систематически поступать документы из архива Красной армии. В 1929–1930 гг. было несколько поступлений документов воинских соединений и учреждений белогвардейских правительств, причем учетными единицами передач были связки, приблизительно 20 связок за одну передачу. В 1937 г. был принят комплекс листовок, воззваний, приказов, всего 16 837 наименований[41]. В январе 1941 г. из Архива Красной армии поступило 384 коробки (6300 ед. хр.) документов белых армий и правительств за 1917–1921 гг., из них сброшюровано было только 1642 ед. хр., причем сдающая сторона в сопроводительном письме откровенно признавалась, что в сброшюрованных делах часто в одну единицу хранения подшиты документы разных фондов, кроме того, заголовки в ряде случаев не раскрывают содержания дел[42].
Поступали систематически отдельные дела и документы из Военно-исторического архива.
Источниками комплектования документов были не только архивные учреждения, но и различные государственные учреждения, державшие у себя документы белогвардейских правительств для служебных целей.
Передавались документы Разведывательным управлением РККА, в феврале 1922 г. состоялась передача документов белых армий по всем северным и южным фронтам, а также действовавшим в Сибири за 1918–1920 гг.[43]
В 20-е годы довольно часто документы белогвардейских правительств поступали от ОГПУ. В августе 1922 г. было передано 66 связок сброшюрованных вырезок из сибирских газет, в январе и сентябре 1926 г. поступили 32 кг документов Добровольческой армии и 23 ящика документов Колчака, в феврале 1927 г. поступила большая группа документов всех белогвардейских правительств, в 1929 г. – документы о контрразведывательной деятельности учреждений правительства Колчака[44]. Кроме названных основных поступлений, за этот же период ОГПУ передавало отдельные дела и документы.
Отдельные документы поступали от Наркомата иностранных дел СССР, в некоторых случаях наркоматом оговаривались условия их использования[45].
В 1926 г. от Валютного управления Наркомата финансов СССР поступили: коллекция денежных знаков «белогвардейских и окраинных правительств на территории СССР за 1917–1924 годы», включающая 298 разновидностей, и 51 связка Особенной канцелярии при Кредитной части Министерства финансов правительства Колчака[46].
В 1925, 1926 гг. из Наркомата земледелия СССР были приняты документы Управления земледелия и Землепользования при Главнокомандующем вооруженными силами на Юге России (1919–1920 гг.) в объеме 25 дел[47].
В 20-е годы Архив Октябрьской революции поддерживал довольно тесные контакты с Музеем революции, которые проявлялись, в основном, в организации совместных выставок к революционным юбилейным датам. В июне 1939 г. последовало распоряжение ГАУ НКВД СССР о приеме в ЦАОР из Музея революции документов, профильных архиву, и среди них материалов контрреволюционных правительств Колчака, Деникина, Врангеля и др.[48] Поступали документы и из Ленинградского музея революции: в марте 1930 г. из музея было принято 4 ящика документов белогвардейских правительств. Из антирелигиозного музея в 1937 г. были приняты 7 папок документов в россыпи и 239 листов фотокопий документов Временного высшего церковного управления на Юго-Востоке России (1919–1920 гг.)[49].
Отдельные документы передавались в АОР руководителями различных рангов и учеными. В мае 1925 г. Коллегия Центрархива РСФСР выразила признательность А.В. Луначарскому за передачу протоколов Особого Совещания Главнокомандующего вооруженными силами на Юге России, поступивших к нему от жены поэта Рукавишникова из Новороссийска[50].
Определенное влияние на комплектование АОР документами белогвардейских правительств оказывали партийные органы. Отдельные документы в начале 20-х годов передавались в архив Истпартом ЦК РКП(б), значительные объемы неразобранных белогвардейских и эмигрантских газет поступили непосредственно из ЦК РКП(б)[51].
17 января 1920 г. было принято постановление Совнаркома РСФСР, обязывающее Регистрационное управление Наркоминдела, ВЧК, Разведывательное управление РККА, Коминтерн, ЦК РКП(б) передавать имеющуюся у них белогвардейскую литературу в Наркомпрос РСФСР «для хранения и общественного использования в государственных библиотеках»[52]. Наркомпрос РСФСР местом хранения поступающей литературы определил Румянцевскую библиотеку. К сентябрю 1921 г. в библиотеку было принято около 12 тыс. изданий. В списках принятой литературы, представленных вместе с отчетом заместителем наркома просвещения РСФСР М.Н. Покровским Управлению делами Совнаркома РСФСР, кроме газет, журналов, книг, значились отдельные листы собраний узаконений и распоряжений белогвардейских правительств, приказы, временные правила, листовки, плакаты, письма[53].
7 октября 1921 г. упомянутым в постановлении от 17 января 1920 г. учреждениям было направлено письмо В.И. Ленина с напоминанием о необходимости активизации этой работы и обязательной рассылке инструкции по ее выполнению подведомственным учреждениям[54].
С 1922 г. все белогвардейские и эмигрантские печатные издания направлялись в Архив Октябрьской революции. Передавались в архив и документы, собранные Румянцевской библиотекой.
30 апреля 1923 г. Коллегия Центрархива РСФСР приняла решение о создании в АОР библиотеки как самостоятельного отдела с подотделом белогвардейской прессы[55].
Поступали печатные издания и как обязательные экземпляры и из центральных и местных библиотек. При этом инициативу проявлял архив. В октябре 1922 г. дирекция обратилась в Разведывательное управление штаба РККА с просьбой передать АОР русскую заграничную прессу за 1917–1921 гг., обещая при необходимости предоставлять Управлению нужную ему информацию[56]. В 1925 г. архив обратился с ходатайством в библиотечную секцию Губполитпросвета о разрешении изъять из архивов библиотек, подлежащих ведению секции, весь печатный материал за 1917–1925 гг.[57] Эти предложения архива не были реализованы, происходили только разовые поступления. Так в 1926 из Коммунистической академии при ЦИК СССР были получены 785 номеров белогвардейских газет за 1918–1921 гг.[58]
Большие поступления печатных изданий заставили задуматься об ограничении их потока. 9 сентября 1925 г. Научно-организационной Коллегией Центрархива РСФСР было признано целесообразным хранить и собирать в АОР только газеты, вышедшие до 1922 г., прочие же печатные издания: книги, журналы, брошюры – принимать только в том случае, если они освещают вопросы революционного движения, государственного и общественного строительства[59]. Это не относилось к эмигрантским изданиям: они поступали по разрешенному Главлитом списку. Со временем получать разрешение стало труднее. В 1929 г. архив уже ходатайствовал перед Агитпропом ЦК ВКП(б) о возобновлении ежегодного разрешения на выписку зарубежных изданий, ссылаясь на необходимость иметь их для научного описания соответствующих архивных материалов и справочной работы[60]. В скором времени получение зарубежных изданий прекратилось.
При поступлении из различных источников белогвардейских изданий скопилось очень большое количество дублетных экземпляров, возникла необходимость проводить их экспертизу. В отборочных списках «литературы контрреволюционных правительств», выделенной для уничтожения с помощью ОПТУ, значилось по 300, 200, 100 экземпляров одного издания[61].
Наряду с приемом документов белогвардейских правительств, архив передавал местным архивам так называемые «местные материалы». Это начало осуществляться с середины 20-х годов после утверждения Центрархивом РСФСР «Положения об организации Единого государственного архивного фонда РСФСР» (ЕГАФ), разделившего архивные материалы на материалы центрального и местного происхождения[62].
Решением Коллегии Центрархива РСФСР от 16 сентября 1927 г. была определена передача из Архива Октябрьской революции в Сибирское краевое архивное бюро 24 фондов местных учреждений[63]. В Донское архивное бюро были переданы документы некоторых местных учреждений. Многие документы, отражающие события 1918 г. на Украине, передавались сразу же по их получении. В те годы передача «местных» материалов осуществлялась в небольшом количестве. В 50-е и 60-е годы к определению «местных» материалов относились гораздо жестче, и архив лишился многих своих фондов.
Таким образом, к началу 40-х годов в архиве сложился комплекс документов белогвардейских правительств и воинских соединений, формировавшийся в течение двух десятилетий. Всего за этот период зарегистрировано около 85 поступлений. Документы принимались от широкого круга учреждений и лиц, часть их поступала в архив в виде россыпи, поступления сопровождались в лучшем случае сдаточными описями. Фонды учреждений белогвардейских правительств были раздроблены, поэтому каждое поступление сопровождалось присоединением документов к уже хранившимся в архиве фондам.
На 1 января 1941 г. в архиве числился 1721 фонд, 79 573 ед. хр., включающих документы по истории белого движения. Фонды группировались по отдельным правительствам и территориям: Российское правительство (А.В. Колчак) и другие правительства Сибири и Урала (691 фонд – 51 249 ед. хр.), правительства Вооруженных сил на Юге России (А.И. Деникин, П.Н. Врангель) (254 фонда – 7212 ед. хр.), Временное правительство Северной области (Н.В. Чайковский, Е.К. Миллер) (133 фонда – 5771 ед. хр.), правительства и организации Дальнего Востока (177 фондов – 5987 ед. хр.), Всевеликое войско Донское (73 фонда – 1891 ед. хр.) и другие более мелкие учреждения[64].
Значительная часть белогвардейских и эмигрантских печатных изданий хранилась в библиотеке архива и учитывалась отдельно.
Для того, чтобы представить себе сегодняшнее состояние комплекса белогвардейских и эмигрантских документов, его полноту, состояние научно-справочного аппарата, принципы фондирования, формирования и описания дел, необходимо ознакомиться не только с историей их комплектования, но и с трудностями многолетней работы по упорядочению этих документов и организацией их хранения.
Уже в феврале 1921 г. в Архиве Октябрьской революции был создан «Отдел контрреволюции», заведование которым было поручено помощнику управляющего АОР[65]. В отделе были сосредоточены документы белогвардейских правительств. В начале 20-х годов еще только определялся порядок хранения секретной документации, и документы «контрреволюционных правительств» не относились к категории секретных дел. В письме члена Коллегии ГПУ Г.И. Бокия в Центрархив РСФСР от 9 июля 1923 г., содержащем рекомендации по организации секретной части в Архиве Октябрьской революции, отмечалось, что «...секретная часть не должна загромождаться материалами вроде архивов контрреволюционных правительств, белогвардейской литературы и т.п., так как таковые материалы, составляя большую историческую ценность, являются только относительно секретными и не содержат каких-либо государственных тайн». Как секретные, в этом письме перечислялись только отдельные категории документов советских учреждений[66].
Действительно, в это время при перечислении категорий секретной документации документы белогвардейских правительств не упоминались. Эти документы довольно часто представлялись на выставках, проводившихся АОР и Музеем революции. Но постепенно положение менялось: уже в 1925 г. Политконтроль ОГПУ высказался против широкого использования эмигрантской литературы[67]. В 1926 г. при пересылке из сибирских архивов документов белогвардейских учреждений было запрещено называть фонды, и предлагалось ограничиваться указанием «архивные бумаги». 11 ноября 1926 г. Коллегия Центрархива РСФСР утвердила «Положение о секретной части книгохранилища ЦАОР», в которой хранились белогвардейские и эмигрантские издания[68]. Постепенно ограничения распространялись на «Отдел контрреволюционных правительств», а потом он стал секретным, как и отдел спецфондов.
По мере приема в АОР фондов белогвардейских правительств, поступавших часто в неупорядоченном виде, все острее вставал вопрос о приведении в порядок этого комплекса, так как упорядочение документов не успевало за темпами их поступления. В объяснительной записке к 5-летнему плану на 1929–1933 гг. по материалам белых правительств определялись основные задачи в работе с этими документами: обследование всех фондов и составление тематических карточек на каждый фонд, разборка 2800 кг россыпи, составление указателей и алфавитов по личному составу[69]. В годовых отчетах за этот период обязательно упоминается разборка россыпи, разборка дел по фондам, описание, редактирование описей.
Несмотря на установку Центрального архивного управления РСФСР о завершении полной разборки всех фондов к 1 января 1933 г.[70], архив еще длительное время занимался и разборкой, и фондированием, и описанием дел. В архиве в 1935 г. было утверждено новое положение об «Отделе фондов контрреволюционных белых правительств», в котором, наряду с задачами упорядочения и выявления документов, была определена задача «собирания недостающих фондов, их частей и отдельных документов». В штате отдела, включая заведующего, значилось 8 человек. Новый руководитель отдела в отчете за 1936 г. нарисовал тяжелейшую картину состояния документов: к 1936 г. более 50% материалов было не разобрано, 70% не описано, отмечалось плохое качество сдаточных описей, безобразное расположение материалов, ошибки в фондировании и наименованиях фондов, неправильное определение объема фондов, наличие нескольких сотен неисполненных справок за 1934 и 1935 годы. 10 000 кг документов оставались в россыпи. Перечисляя работу, проделанную отделом в 1936 г., он упоминает о выделении около 2 тонн макулатуры[71]. Приведенные в записке сведения противоречивы, в чем-то преувеличены, общий тон самый мрачный. Ясно что состояние фондов и научно-справочного аппарата к ним были неудовлетворительны. Красноречиво свидетельствуют об этом виды работ, проводившиеся отделом в последующие годы. Планом на 3-ю пятилетку 1938–1942 гг. предусматривалась разборка 4 966 кг россыпи, «переразборка ранее разобранных дел, расфондирование неправильно зафондированных фондов»[72].
В 1939 г. «Отдел фондов контрреволюционных белых правительств» был присоединен к Отделу секретных фондов ЦГАОР. В Отделе секретных фондов архива после объединения хранились: 1721 фонд, 79 573 ед. хр. белогвардейских учреждений и 543 фонда, 105 968 ед. хр. секретных частей советских учреждений. Объединение в одну структуру столь разных комплексов документов крайне усложнило в дальнейшем работу с ними.
Проводившаяся Главным архивным управлением НКВД СССР в июле 1939 г. проверка работы Отдела секретных фондов архива отмечала как основной недостаток наличие 600 кг россыпи документов контрреволюционных правительств. Выполняя поручение руководства, архив в 1939 и 1940 гг. занимался разборкой 542 кг и 2017 кг россыпи документов белогвардейских правительств. Планом на 1941 г. предусматривалось «обработать комплексным способом 5500 ед. хр.», причем при перечислении конкретных фондов назывались фонды, неоднократно проходившие как обработанные по отчетам предыдущих лет. Кроме этого предполагалась научно-техническая обработка 6300 ед. хр., полученных в 1940 г. из Центрального государственного архива Красной армии[73].
Война существенно скорректировала планы архива. Все документы Отдела секретных фондов, в том числе и фондов белогвардейских учреждений, были эвакуированы в г.Саратов и г.Чкалов (Оренбург). В условиях эвакуации продолжалась работа над фондами, предусмотренная планом 1941 г., и началось составление характеристик фондов белогвардейских учреждений для создания Путеводителя. В 1944 г. фонды были возвращены из эвакуации, в 1945 г. архив предполагал завершить научно-техническую обработку 11 000 ед. хр. белогвардейских учреждений и их воинских частей. Эти цифры говорят о том, что работа по упорядочению была далека от завершения[74].
Существенным пополнением комплекса белогвардейских и эмигрантских фондов ЦГАОРСС стали документы Русского заграничного исторического архива (РЗИА), основанного в 1923 г. в Праге русскими эмигрантами и переданного правительством Чехословакии в дар Академии наук СССР. В январе 1946 г. Президиум Академии наук СССР принял решение о передаче их в ЦГАОРСС «ввиду ценности материала»[75]. В соответствии с приказом начальника Главного архивного управления НКВД СССР от 2 января 1946 г. «О приеме, размещении и приведении в порядок Русского заграничного исторического архива»[76] документы в объеме 350 000 ед. хр. и 250 кг россыпи были размещены в помещениях ЦГАОРСС. Вместе с документами поступили печатные издания, включавшие 8533 книги, 3434 номера журналов, 111 691 номеров газет, 1057 листовок, 256 плакатов. Поступили также сдаточные ведомости на документы РЗИА, инвентарные описи и списки книг. В составе РЗИА находились экспонаты Донского войскового музея в количестве 1040 экземпляров.
РЗИА представлял собой крупное собрание материалов, включающее документы эмигрантских учреждений, организаций, союзов, редакций газет, журналов, личные фонды белогвардейских и эмигрантских деятелей, воспоминания, дневники, письма. Имелись в составе РЗИА материалы русской эмиграции до 1917 г. и документы белогвардейских учреждений, действовавших на территории России в период Гражданской войны.
Организация документов РЗИА принципиально отличалась от принятой в советском архивоведении. В Праге учет и описание приводились подокументно. Это различие существенно усложнило дальнейшую работу по разбору, фондированию, формированию и описанию принятых документов и особенно при их объединении с уже сложившимися в архиве фондами белогвардейских правительств, при котором документы присоединялись к сложившимся фондам не только в виде отдельных сформированных дел, но и подключались к уже существующим делам. Поэтому в итоге многолетней работы цифра в 350 тыс. ед. хр., определенная при поступлении в архив материалов РЗИА, значительно уменьшилась и в основном не за счет многочисленных передач документов в другие архивы, а за счет объединения отдельных документов в дела.
В апреле 1946 г. Государственная штатная комиссия при СМ СССР утвердила РЗИА в составе ЦГАОРСС на правах Отдела с штатом в 17 человек, первым начальником отдела был М.И. Рыбинский, затем его сменила Г.С. Гульфайн (Блинкова)[77]. Отдел существовал до 1954 г., как один из секретных отделов ЦГАОРСС, после его упразднения документы вошли в состав Отдела секретных фондов архива, в котором хранились фонды белогвардейских правительств. Незадолго до ликвидации, в феврале 1953 г., было утверждено новое положение об Отделе РЗИА, в составе которого предполагалось объединить белогвардейские и эмигрантские документы[78], но решение было принято другое, и оба комплекса документов стали храниться в одном структурном подразделении совместно с фондами секретных частей советских учреждений, которые активно пополнялись документами и требовали все большего внимания сотрудников Отдела. После объединения в Отделе секретных фондов значилось: 3401 фонд, 402 000 ед. хр., из которых фонды советских учреждений составляли 434 фонда, 161 000 ед. хр., фонды учреждений белогвардейских правительств – 1850 фондов, 81 000 ед. хр., фонды РЗИА – 1116 фондов, 113 000 ед. хр.[79]
В июне 1946 г. на заседании Научного совета ЦГАОРСС был обсужден вопрос «Об обработке и подготовке к использованию фондов РЗИА», получили одобрение предложения архива о делении документов РЗИА на группы и установлении очередности обработки, о приведении ее в соответствие с принципами, действующими в государственных архивах[80]. Члены Научного совета активнее всего обсуждали возможность использования документов в научных целях, но их надежды не оправдались: очень скоро документы были переведены на режим секретного хранения. Научным советом было принято решение о завершении научно-технической обработки основных фондов РЗИА в 1946 г., но обработка документов затянулась более чем на 10 лет. Проводилась она как в плановом порядке, так и в неурочное время, за счет отпущенных МВД средств. Уже в 1946 г. было обработано 86 фондов, 31 247 ед. хр., в 1947 г. – 128 фондов, 41 719 ед. хр. (разобрано 1133 кг россыпи), в 1948 г. – разобрано 3 тыс. кг россыпи, в 1949 г. – 92 фонда, 9760 ед. хр., в 1950 г. – 582 фонда, 12 000 ед. хр., в 1951 г. – 20 фондов, 9859 ед. хр., в 1952 г. – 4172 ед. хр.[81]
К приведенным показателям необходимо еще прибавить цифры параллельно проводившейся научно-технической обработки документов белогвардейских правительств, хранившихся в Отделе секретных фондов, объемы которой также измерялись тысячами единиц хранения. В 40-е, 50-е годы эта категория документов пополнялась за счет поступлений из местных и центральных государственных архивов, неоднократно поступали документы от ряда сибирских областных архивов, более тысячи дел поступило только из Иркутского областного государственного архива, такое же количество было принято от Центрального государственного архива РСФСР Дальнего Востока и Приморского краевого государственного архива, продолжались передачи из ЦГАСА, от которого в общей сложности было принято около полутора тысяч дел, отдельные документы поступали из ЦГВИА.
После объединения отделов работа продолжалась ежегодно, так, планом 1959 г. предусматривалась разборка 4500 кг россыпи документов РЗИА и переформирование дел, в 1960 г. снова предусматривалось проводить формирование дел из россыпи, разборку по фондам и описание[82].
Приведенные данные об объемах работы, даже если отчеты преувеличены, протяженность ее во времени, отсутствие, по признанию руководства архива, квалифицированных кадров, использование сверхурочной работы, слабое методическое обеспечение, сводящееся, главным образом, к политической корректировке описательных работ, массовое присоединение документов РЗИА к уже сложившимся фондам не могли привести к положительным результатам. Недостатки в фондировании, формировании и описании дел сохранились до настоящего времени.
Несмотря на первоначальное решение «РЗИА сохранить в том виде, в каком он образовался в Праге, не допуская передачи архивных фондов или отдельных коллекций в другие госархивы или в научные учреждения»[83], получившее отражение в докладе министра внутренних дел С.Н. Круглова в ЦК ВКП(б) о приеме на хранение в ЦГАОРСС документов РЗИА, сразу же после поступления документов началась интенсивная передача отдельных комплексов документов из состава РЗИА. В 1947 г. были переданы Архивному управлению МИД СССР дипломатические материалы и личные фонды российских дипломатов в объеме 7600 ед. хр., в октябре 1946 г. были переданы в Новочеркасск 1040 экспонатов Донского войскового музея. В феврале 1954 г. был передан в ЦГАЛИ Заграничный архив А.И. Герцена и Н.П. Огарева в количестве 801 ед. хр.[84]
20 февраля 1959 г. в ГАУ МВД состоялось совещание с представителями ЦГАОРСС СССР, ЦГИАМ и ЦГАЛИ по вопросу о порядке дальнейшего хранения документов бывшего РЗИА. Пятеро представителей ЦГАОРСС СССР, включая докладчика Т.А. Иллерицкую и заместителя директора архива М.И. Рыбинского, выступали категорически против передачи документов РЗИА в другие архивы. Тем не менее, постановлением совещания, разосланным в архивы как указание Главархива СССР[85], было признано целесообразным оставить на хранение в ЦГАОРСС СССР только документы, отражающие антисоветскую деятельность белоэмигрантских организаций и отдельных ее представителей как относящиеся к комплексу документов всесоюзного значения и дроблению не подлежащих. Передаче из ЦГАОРСС СССР в другие архивы подлежали подлинники документов, созданных в деятельности учреждений царской России и Временного правительства, а также буржуазных политических партий – как вывезенных эмигрантами за границу, так и созданных в период эмиграции, документы украинской и белорусской националистических эмиграции, учреждения немецких оккупационных властей на временно оккупированной территории СССР, документы известных писателей, литературоведов, искусствоведов, находившихся в эмиграции. Архивам, передающим документы, предлагалось изготовить копии наиболее важных из них и оставить их у себя на хранении. Осуществить копирование ЦГАОРСС СССР не имел возможности из-за массовости передач[86].
Следствием этих решений стала передача архивных фондов из состава бывшего РЗИА в ряд архивов России, Белоруссии, Украины. К 1962 г. в ЦГАЛИ было передано 2843 ед. хр. личных фондов писателей, деятелей культуры, фондов эмигрантских культурно-просветительных организаций[87]. В 70-е годы в ЦГВИА СССР были направлены: Коллекция приказов по различным воинским частям периода Первой мировой войны, фонды отрядных комитетов русских войск во Франции, комитетов помощи русским военнопленным.
В 1963 г. была осуществлена серия передач так называемых местных материалов белогвардейских правительств в государственные архивы Крымской, Куйбышевской, Новосибирской, Свердловской, Томской, Ульяновской, Читинской областей[88]. Эти передачи велись гораздо интенсивнее, чем во 2-й половине 20-х годов. К местным материалам были отнесены фонды учреждений Временного областного правительства Урала в объеме 578 ед. хр. и учреждений Крымского краевого правительства в количестве 628 ед. хр.[89] Большой комплекс документов морских военных соединений и учреждений (63 фонда, 3182 ед. хр.) был передан в 1963 г. в ЦГАВМФ[90].
Кардинально изменила состав фондов белогвардейских правительств передача документов учреждений, соединений и частей белой армии в ЦГАСА СССР. По акту от 18 мая 1966 г. были переданы 867 фондов, 29 623 ед. хр.[91] Часть передаваемых документов ЦГАОР СССР получал в течение многих лет именно от ЦГАСА СССР, причем часто в неразобранном виде. После приема документов в ЦГАСА СССР была проведена их переработка и усовершенствование описей, уточнялись наименования фондов и фондовая принадлежность отдельных дел, объединялись некоторые фонды[92]. В ЦГАОР СССР в связи с передачей этих документов утратили свое значение полноценных справочников и именная картотека, и 2-я часть Путеводителя (М., 1952), в которой фонды переданных военных учреждений и соединений составляли больше половины.
С конца 20-х годов архив систематически вел оперативную разработку по личному составу белогвардейских правительств и воинских соединений белой армии. Эта работа особенно активизировалась в середине 30-х годов, на ее проведение отпускались дополнительные средства. Контролировалась и направлялась она органами НКВД, определявшими категории интересующих их лиц. К январю 1940 г. было составлено около полумиллиона карточек, возникали проблемы с их систематизацией и вливанием в каталоги. С поступлением в архив документов РЗИА оперативная работа начала активно вестись по принятым документам, составлялись именные карточки на белогвардейцев, эмигрантов, перебежчиков, военнопленных, пособников фашистов в среде белой эмиграции, составлялись предметно-тематические карточки о деятельности эмигрантских организаций и их уставных документах. В результате многолетней работы по оперативному выявлению был создан именной каталог по истории белого движения и эмиграции объемом 4 500 000 карточек, который в настоящее время во многом утратил свое значение в связи с передачей большого количества фондов в другие архивы[93].
Кроме картотек, в архиве составлялись списки-справочники на выявленных лиц, тематические обзоры, ориентировки и спецсообщения.
30 апреля 1971 г. на основании приказа ГАУ при СМ СССР была осуществлена передача библиотечного фонда хранилища печатных изданий ЦГАОР СССР в ведение вновь созданной Научной библиотеки центральных государственных архивов СССР. Было передано 255 000 экз. книг, брошюр, журналов, плакатов, листовок, газет[94]. С этим комплексом из архива ушло создававшееся многие годы собрание печатных изданий белогвардейских правительств и эмиграции, дополненное в 40-е годы печатными изданиями из состава РЗИА. Это была последняя серьезная потеря в составе белогвардейских и эмигрантских фондов. Через 27 лет в соответствии с приказом Федеральной архивной службы России от 17 апреля 1998 г. Научная библиотека государственных федеральных архивов присоединена к ГА РФ.
Белогвардейские и эмигрантские фонды хранились и использовались в режиме закрытого хранения, исследователи могли работать с документами только по специальным допускам, при публикации научных работ ссылки делались не на номера соответствующих фондов, а на Коллекцию ЦГАОР СССР. С конца 70-х годов интерес к белогвардейским и эмигрантским документам возрос, и на их основе был опубликован ряд серьезных исследований. В 1988 г. белогвардейские и эмигрантские фонды были переведены с секретного на открытое хранение. Одновременно с рассекречиванием документы были выделены из Отдела секретных фондов в самостоятельное архивохранилище «Коллекций документов по истории белого движения и эмиграции», что создало более благоприятные условия для работы с комплексом документов, требующим определенной специализации. Архивохранилище, кроме обеспечения сохранности, создания научно-справочного аппарата, серьезно занялось вопросами комплектования, став Центром по собиранию документов по истории белого движения и эмиграции трех волн. Работа проводится в соответствии с утвержденной Государственной архивной службой в декабре 1992 г. программой «Зарубежная архивная Россика», направленной на выявление и возвращение в страну документов российского происхождения. За последние годы в результате индивидуальной работы с фондообразователями собрано 22 000 документов, из которых создано 15 фондов и 3 архивные коллекции; среди них фонды З.А. Шаховской, А.В. фон Шварца, Б.В. Прянишникова, В.Г. и К.В. Болдыревых и других. Ценным поступлением являются документы из семейного архива, переданные дочерью А.И. Деникина М.А. Деникиной-Грей, которые присоединены к личному архиву А.И. Деникина.
В 1994 г. по решению дирекции ГА РФ были возвращены в архивохранилище «Коллекций документов по истории белого движения и эмиграции» 43 фонда из архивохранилища дореволюционных материалов, переданные из состава документов бывшего РЗИА в ЦГИАМ еще до объединения его с ЦГАОР СССР.
В настоящее время продолжается работа по установлению и расширению контактов с фондодержателями, проводится обработка принятых документов, систематически информируется общественность об их содержании[95].
Четвертый том Путеводителя по фондам Государственного архива Российской Федерации раскрывает состав и содержание фондов по истории белого движения и эмиграции за 1918–1940 гг. Не включены в том личные фонды белогвардейцев и эмигрантов. Они описаны в 5-м томе путеводителя по архиву, куда вошли личные фонды, хранящиеся в ГА РФ. На 1 января 2002 г. комплекс белогвардейских и эмигрантских материалов составляет 1085 фондов, 162 272 ед. хр. и 29 000 экземпляров печатных изданий (книг, журналов, газет), хранящихся в Научной библиотеке ГА РФ.
Часть этого комплекса была описана в Путеводителе по Центральному государственному архиву Октябрьской революции и социалистического строительства, часть 2-я (М., 1952), предназначенном «для служебного пользования». Это издание охватывало только часть документов, особенно слабо (132 фонда) были представлены эмигрантские фонды, так как Путеводитель вышел в разгар работы по упорядочению документов РЗИА, и личные фонды эмигрантов были представлены в виде списка. К подготовке 2-й части Путеводителя составители подошли достаточно формально: в характеристиках фондов были повторены грубые ошибки в фондировании и описании, отсутствовали исторические справки, в составленных исторических справках по отдельным белогвардейским правительствам не имелось конкретных сведений о системе учреждений, в аннотациях слабо отражался состав документов. К середине 60-х годов 2-я часть Путеводителя вообще утратила свое справочное значение, так как значительная часть описанных в нем фондов была передана в другие архивы.
Фонды белогвардейских и эмигрантских учреждений складывались с большими сложностями. Фондообразователи белогвардейского комплекса действовали и прекращали свою деятельность в чрезвычайных условиях. Это привело к раздробленности фондов и трудному процессу их собирания. Что же касается эмигрантских документов, то история передачи, расформирования и «ударного» упорядочения документов РЗИА говорит сама за себя.
Учитывая многолетнюю сложную историю формирования и упорядочения документального комплекса, безусловно отрицательно повлиявшую на его современное состояние, составители 4-го тома стремились исправить наиболее существенные недостатки в фондировании, уточнить наименования фондов и крайние даты документов, воссоздать историю учреждений, восполнить недостатки описания, обращаясь во многих случаях при составлении аннотаций непосредственно к документам.
В том включены с небольшими изменениями характеристики фондов эмигрантских учреждений и организаций, опубликованные в Межархивном путеводителе «Фонды бывшего Русского заграничного исторического архива в Праге» (М.: РОССПЭН, 1999), в исторических справках к этим фондам опущена информация об истории поступления документов в бывший РЗИА.
Характеристики фондов по истории белого движения и эмиграции распределены по двум отделам: «Фонды учреждений белогвардейских правительств, действовавших на территории бывшей Российской империи в период Гражданской войны» и «Фонды эмигрантских учреждений и организаций, действовавших в разных странах».
В 1-м отделе характеристики фондов сгруппированы по 9 разделам. В самый большой раздел «Фонды учреждений белогвардейских правительств, действовавших на территории бывшей Российской империи в период гражданской войны», вошли 13 подразделов, включающих фонды отдельных белогвардейских правительств: Временного правительства Северной области (Н.В. Чайковский, П.Ю. Зубов, Е.К. Миллер), Правительство Северо-Западной области России (С.Г. Лианозов, Н.Н. Юденич), Учреждения Всевеликого Войска Донского (А.М. Каледин, П.Н. Краснов, А.П. Богаевский), Главнокомандующий вооруженными силами на Юге России (А.И. Деникин, П.Н. Врангель, с апреля 1920 Главнокомандующий Русской армией), Комитет членов Всероссийского учредительного собрания (Комуч), Временное правительство автономной Сибири (П.Я. Дербер), Временное Сибирское правительство (П.В. Вологодский), Временное Всероссийское правительство (Директория) (Н.Д. Авксентьев, Н.И. Астров, В.Г. Болдырев, П.В. Вологодский, Н.В. Чайковский), Российское правительство (А.В. Колчак), Временное правительство на Дальнем Востоке (Д.Л. Хорват), Временное Приамурское правительство (С.Д. Меркулов), Правительство Восточной окраины России (Г.М. Семенов), Правитель Приамурского земского края (М.Н. Дитерихс). В отдельный раздел выделены Временные народные правительства на территории Сибири и Дальнего Востока, включающие Временный совет народного управления Сибири, Временное правительство Дальнего Востока – Приморская областная земская управа, Правительство Дальневосточной республики. Внутри этих разделов фонды систематизированы в соответствии с иерархией учреждений и характером их деятельности: центральные, местные, судебно-следственные, военные и т.д. Как видим, несмотря на бесконечные передачи, остались и местные, и военные учреждения.
Отдельными разделами представлены фонды: «Учреждений и организаций на территории Закавказья», «Белогвардейских учреждений и организаций за границей», «Представительств иностранных государств на территории, контролируемой белогвардейскими правительствами на Юге России», «Представительств Украины и Латвии в России», «Отдельных антибольшевистских организаций». В отдельный раздел выделены 8 архивных коллекций.
2-й отдел эмигрантских фондов включает 2 раздела: «Эмигрантские учреждения и организации, действующие в разных странах» и «Архивные коллекции эмигрантских документов». В первом разделе фонды учреждений и организаций сгруппированы в подразделы по алфавиту стран их последнего местонахождения, внутри страны сгруппированы в соответствии с характером их деятельности и значимостью, например, дипломатические учреждения, военные организации, объединения, союзы, общества, учебные заведения, культурно-просветительные организации, студенческие организации, бюро печати, книгоиздательства. В каждой стране представлено различное количество групп организаций; там, где их немного, они не объединяются по группам.
Характеристики эмигрантских архивных коллекций расположены в соответствии с хронологическими рамками отложившихся в них материалов.
Характеристики фондов включают название фонда, сведения о всех переименованиях фондообразователя, справочные данные о фонде, историческую справку и аннотацию документов фонда.
В названии фонда дается последнее полное наименование учреждения или организации и принятое его сокращение, если оно имеется. В названиях фондов учреждений Главнокомандующего ВСЮР и Главнокомандующего Русской армией указывается через тире два наименования, одно за период существования Особого совещания ВСЮР, другое за период деятельности Южного правительства П.Н. Врангеля, так как, несмотря на различия центральных учреждений, их структурные подразделения оставались неизменными и документы за оба периода включались в одни и те же фонды и дела. После полного наименования учреждения указываются местонахождение учреждения и даты его деятельности, перемены местонахождения даются в хронологической последовательности.
За названием фонда помещены сведения о всех переименованиях фондообразователя с указанием даты каждого переименования.
Справочные данные о фонде содержат номер фонда, количество описей, объем фонда в единицах хранения, крайние даты документов; номера фондов новых поступлений не имеют буквенного индекса.
В исторической справке представлены сведения о создании учреждения, его структуре, функциях, реорганизациях, ликвидации, а также данные о веек руководителях с указанием хронологических рамок их деятельности, в конце исторической справки указывается источник и дата поступления фонда в архив. В фондах, которые формировались из россыпи, эти сведения отсутствуют. В некоторых случаях на группы однородных учреждений составлялась одна историческая справка. В характеристиках малочисленных фондов местных учреждений исторические справки отсутствуют. Сведения для исторических справок выявлялись в организационно-распорядительной документации фондов высших органов управления того или иного правительства и в документах самого фонда.
При составлении аннотаций, раскрывающих содержание документов фондов, сведения о документах для расширения возможности их поиска располагаются по описям, при этом указывается номер описи, объем включенных в нее единиц хранения, крайние даты документов. Сведения о документах в аннотациях располагаются по номиналу документов: уставные, распорядительные, инструктивные, отчетные, финансовые, представления в вышестоящие учреждения, обзоры, сводки и справки инспекционных органов и спецслужб, переписка, документы по личному составу, печатные издания. При характеристике каждой группы раскрывается содержание затрагиваемых вопросов. В фондах учреждений, действовавших в период нескольких правительств, сведения располагаются сначала по хронологии, а затем по этой же схеме. Основные группы документов обязательно датируются с целью отражения полноты и сохранности документов фонда. Неполноту и фрагментарность документов многих фондов составители стремились компенсировать подробным описанием сохранившихся документов и сведениями исторических справок. Информация в таких аннотациях располагается, как правило, по тематике.
При описании документов коллекций характеризуются наиболее важные тематические группы документов, входящих в их состав.
При аннотировании документов подлинность их не оговаривается, обозначается только копийность. При наличии в одной группе документов подлинников и копий указано: «подлинники и копии». Обязательно отмечается наличие документов на иностранных языках.
В опубликованном в 6-м томе Путеводителя перечне фондов ГА РФ приводится перечень белогвардейских и эмигрантских фондов. При составлении 4-го тома было уточнено фондирование этого комплекса, в результате которого часть фондов была упразднена, а документы их присоединены к другим фондам по принадлежности, таким образом, из указанных в перечне выбыло 11 фондов: № Р-113 (присоединен к ф. Р-452, оп. 2), Р-114 (присоединен к ф. Р-1261, оп. 3), Р-445 (присоединен к ф. Р-440, оп. 2), Р-538 (присоединен к ф. Р-6385, оп. 2), Р-1295 (присоединен к ф. Р-1260, оп. 4), Р-1316 (присоединен к ф. Р-1312), Р-3368 (присоединен к ф. Р-4632, оп. 1), Р-4633 (присоединен к ф. Р-474, оп. 1), Р-4847 (присоединен к ф. Р-4446), Р-4625 (присоединен к ф. Р-3610), Р-6360 (присоединен к ф. 7002, оп. 2).
К Путеводителю составлены: содержание, соответствующее схеме систематизации фондов в справочнике, список сокращенных слов, именной и географический указатели, указатель фондов по номерам в порядке их возрастания.
В ГА РФ имеется автоматизированная база данных «Фонды по истории белого движения и эмиграции», позволяющая осуществлять поиск фондов и документов по различным аспектам.
Ответственный редактор издания – доктор исторических наук С.В. Мироненко.
Руководитель коллектива составителей тома – О.В. Маринин, заместитель директора, руководитель Научно-информационного центра ГА РФ.
Основная часть работы проделана составителями: А.В. Добровской (ответственный составитель), Н.И. Владимировым, Б.Ф. Додоновым, О.Н. Копыловой, Т.Н. Котловой, В.П. Наумовым, Л.И. Петрушевой, Е.Г. Прокофьевой, А.Л. Райхцаумом, В.И. Широковым.
В подготовке Путеводителя принимали участие Л.Г. Аронов, В.Е. Богданова, А.Н. Голяков.
Именной и географический указатель подготовлены Т.Н. Котловой. Подбор фотографий произведен Л.И. Петрушевой.
Ввод информации в автоматизированную базу данных осуществляли: А.Н. Голяков, Ю.В. Семенова, О.В. Теренина, В.И. Широков.
А.В. Добровская
[1] ГА РФ. Ф. Р-5325, Оп. 9. Д. 209. Л. 1об.
[2] Там же. Ф. 130. Оп. 7. Д. За. Л. 231–235. Д. 55. Л. 152, 155, 157–159.
[3] Сборник руководящих материалов по архивному делу. М., 1961. С. 24, 25.
[4] Там же. С. 102.
[5] Там же. С. 28, 29.
[6] Книга поступлений в АОР. Запись №55 от 8.02.1922. ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 9. Д. 369. Л. 31.
[7] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 9.Д. 366.Л. 80.
[8] Там же. Оп. 1. Д. 1619. Л. 63, 64.
[9] Там же. Ф. Р-5325. Оп. 9. Д. 370. Л. 478, 489. Оп. 1. Д. 263. Л. 184, 193.
[10] Там же. Оп. 1. Д. 1624. Л. 9. Оп. 9. Д. 831. Л. 50.
[11] Там же. Оп. 1. Д. 263. Л. 136, 161. Д. 314. Л. 25.
[12] Там же. Д. 263. Л. 169.
[13] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 263. Л. 162.
[14] Там же. Д. 401. Л. 52.
[15] Там же. Д. 263. Л. 163.
[16] Там же. Ф. Р-5142. Оп. 5. Д. 24. Л. 282. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 401. Л. 88–93.
[17] Там же. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 306. Л. 61.
[18] Там же. Д. 401. Л. 69.
[19] Там же. Д. 635. Л. 44. Д. 639. Л. 4.
[20] Там же. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 303. Л. 6. Д. 356. Л. 39–50. Д. 501. Л. 61. Ф. Р-5142. Оп. 5. Д. 52. Л. 16, 54, 56.
[21] Там же. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 501. Л. 58, 77.
[22] Там же. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 1273.
[23] Книга поступлений в АОР. Запись № 23 от 14.11.1921.
[24] ГА РФ. Ф. Р-5142. Оп. 5. Д. 52. Л. 99. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 401. Л. 239. Д. 459. Д. 501. Л. 104.
[25] Книга поступлений в АОР. Запись № 4151 от 19.08.1932.
[26] Там же. Запись № 4336 от 02.02.1940.
[27] Там же. Запись № 27 от 17.11.1921.
[28] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 9. Д. 376. Д. 367. Л. 10.
[29] Там же. Оп. 1. Д. 267. Л. 21. Оп. 9. Д. 831. Л. 21об.
[30] Там же. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 356. Л. 1. Ф. Р-5142. Оп. 5. Д. 24. Л. 44, 109.
[31] Книга поступлений в АОР. Запись № 3957 от 02.10.1930.
[32] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 568. Л. 20.
[33] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 446. Л. 31, 33, 56, 57. Ф. Р-5142. Оп. 6. Д. 29.
[34] Там же. Оп. 1. Д. 446. Л. 70.
[35] Там же. Л. 89.
[36] Там же. Оп. 9. Д. 367. Л. 70.
[37] Там же. Оп. 1. Д. 401. Л. 132. Д. 459. Л. 7.
[38] Там же. Ф. Р-5142. Оп. 5. Д. 52. Л. 98. Д. 90. Л. 9.
[39] Книга поступлений в АОР. Запись № 4323 от 27.12.1938.
[40] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 255. Л. 1–10.
[41] Там же. Ф. Р-5142. Оп. 5. Д. 136. Л. 23, 24.
[42] Там же. Ф. Р-5325. Оп. 2. Д. 7. Л. 106.
[43] Там же. Оп. 9. Д. 378. Л. 52–55.
[44] Там же. Ф. Р-5142. Оп. 1. Д. 12. Л. 69, 70. Оп. 5. Д. 24. Л. 230, 249. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 21. Л. 22. Д. 356. Л. 59. Д. 402. Л. 67.
[45] Там же. Оп. 1. Д. 407. Л. 6. Оп. 5. Д. 137. Л. 13, 151. Л. 30. Ф. 5325. Оп. 1. Д. 1217. Л. 1–4.
[46] ГА РФ. Ф. Р-5142. Оп. 5. Д. 23. Л. 1, 2. Д. 24. Л. 307, 308.
[47] Там же. Д. 24. Л. 281.
[48] Там же. Ф. Р-5142. Оп. 5. Д. 185. Л. 16.
[49] Книга поступлений в АОР. Запись № 3835 от 24.03.1930 г., № 4300 от 1.10.1937.
[50] Там же. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 174. Л. 4, 5.
[51] Книга поступлений в АОР. Запись № 162. от 30.09.1922. Запись № 170 от 14.10.1922.
[52] ГА РФ. Ф. Р-130. Оп. 4. Д. 1. Л. 13.
[53] Там же. Ф. Р-5446. Оп. 31. Д. 3. Л. 24–99.
[54] Там же. Л. 100–157.
[55] ГА РФ. Ф. Р-5142. Оп. 1. Д. 7. Л. 11.
[56] Там же. Д. 12. Л. 101.
[57] Там же. Оп. 5. Д. 24. Л. 256.
[58] Там же. Д. 28. Л. 101.
[59] Там же. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 1617. Л. 35, 38.
[60] Там же. Д. 592. Л. 13.
[61] Там же. Д. 1007. Л. 2–12.
[62] Сборник руководящих материалов по архивному делу. М., 1961. С. 112.
[63] ГА РФ, Ф. Р-5142. Оп. 5. Д. 35. Л. 10, 13; Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 263. Л. 220–228. Д. 459. Л. 12.
[64] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 2. Д. 127. Л. 16–20.
[65] Там же. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 114.
[66] Там же. Д. 11. Л. 223.
[67] Там же. Д. 129. Л. 58, 59.
[68] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 314. Л. 33 об.
[69] Там же. Ф. Р-5142. Оп. 5. Д. 87. Л. 20, 21.
[70] Там же. Д. 118. Л. 59.
[71] Там же. Д. 118. Л. 1–19, 45, 54. Ф. Р-5325. Д. 1068. Л. 4, 5.
[72] Там же. Ф. Р-5142. Оп. 5. Д. 172.
[73] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 2. Д. 7. Л. 24, 52, 102–105, 116, 175.
[74] Там же. Ф. Р-5142. Оп. 5. Д. 205, 207, 211, 213. Ф. Р-5325. Оп. 2. Д. 847. Л. 7, 39.
[75] Подробнее об истории создания и передачи РЗИА в распоряжение Главного архивного управления НКВД СССР см. предисловие Т.Ф. Павловой к Межархивному путеводителю «Фонды бывшего Русского заграничного исторического архива в Праге». М., РОССПЭН, 1999.
[76] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 2. Д. 1705а. Л. 1.
[77] ГА РФ. Ф. Р-5142. Оп. 5. Д. 219. Л. 23.
[78] Там же. Д. 384. Л. 1–6.
[79] Там же. Ф. Р-5142. Оп. 6. Д. 323. Л. 27, 28.
[80] Там же. Оп. 1. Д. 335. Л. 42–50.
[81] Там же. Оп. 5. Д. 219. Д. 224. Л. 7. Д. 254. Д. 289. Л. 5. Д. 321. Оп. 6. Д. 99. Л. 1, 4, 6. Д. 151. Л. 1–6. Д. 250. Л. 56. Ф. Р-5325. Оп. 2. Д. 2445. Л. 28, 30.
[82] Там же. Ф. Р-5142. Оп. 5. Д. 534а, 566а.
[83] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 10. Д. 2023. Л. 45.
[84] Там же. Ф. Р-5142. Оп. 5. Д. 219. Л. 7. Д. 392. Л. 27. Д. 446. Л. 25. Ф. Р-5325. Оп. 2. Д. 2286а. Л. 81.
[85] Там же. Ф. 5325. Оп. 3. Д. 381. Л. 50–51, 121–138.
[86] См. Межархивный путеводитель «Фонды бывшего Русского заграничного исторического архива в Праге». М., РОССПЭН, 1999. Предисловие. С. XVII.
[87] ГА РФ. Ф. Р-5142. Оп. 1. Д. 704. Л. 12.
[88] ГА РФ. Ф. Р-5142. Оп. 7. Д. 16. Л. 94–97, 104–106, 108.
[89] Там же. Л. 24, 93.
[90] Там же. Л. 25, 54–59.
[91] Книга передач документальных материалов из ЦГАОР СССР. Запись от 18.05.1966.
[92] Путеводитель по фондам белой армии. М., 1998. С. 5.
[93] «Перечень фондов ГА РФ и научно-справочный аппарат к документам архива». Т. 6. М., 1998. С. 537 – сведения о каталогах по белогвардейским и эмигрантским материалам.
[94] ГА РФ. Ф. Р-5142. Оп. 1. Д. 951. Л. 1–4.
[95] Петрушева Л.И. Собрание семьи Деникиных в ГА РФ // Отечественные архивы. – 1995. – № 4 – С. 119; Архив Болдыревых в ГА РФ // Там же. – 1997. – № 3 – С. 122; Возвращение на родину: архивы русской эмиграции // в сб. Мир библиографии. М., 1998. № 1. С. 84–88.