Предисловие

В Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ), где хранится около 5 млн. дел, особое место занимает комплекс документов XIX – начала XX вв. Это почти пятая часть всех документов архива.

Наиболее значительными в ней являются фонды и части фондов центральных учреждений политического розыска, жандармско-полицейских учреждений, специальных судебно-следственных органов Российской империи: III Отделения собственной его императорского величества канцелярии, Департамента полиции Министерства внутренних дел, Штаба отдельного корпуса жандармов, Особого присутствия правительствующего Сената, Следственной комиссии и Верховного уголовного суда по делу декабристов, Главного тюремного управления при Министерстве юстиции, Петроградского и Московского охранных отделений, -жандармско-полицейских управлений железных дорог.

В этот комплекс входят личные фонды российских императоров и членов их семей, государственных и политических деятелей России, фонды учреждений Временного правительства России и ряда политических партий, общественных организаций и союзов; к нему принадлежат также фонды группы учреждений, действовавших на территории Царства Польского и эвакуированных в 1915–1916 гг. во внутренние губернии России (жандармские, судебные учреждения, учреждения таможенного ведомства, учебного округа, почтово-телеграфного округа и др.).

Хранящийся ныне в ГА РФ комплекс документов начал формироваться сразу же после Февральской революции 1917 г. Отбор документов проводился с целью создания архива по истории русского революционного движения, поэтому собирали не только фонды целых учреждений, но и, нарушая принцип недробимости фондов, документы тех их структурных частей, в которых концентрировались сведения о борьбе с революционным движением. Этим объясняется наличие в сложившемся комплексе отдельных частей таких учреждений, как Сенат, Министерство внутренних дел, Министерство юстиции.

Группа политических деятелей и историков Москвы в дни Февральской революции 1917 г., спасая от разгрома архивы Московского охранного отделения, перевезла их из Б. Гнездниковского переулка в Московский исторический музей.^[1] В марте 1917 г. при Исполнительном Комитете Московских общественных организаций была образована "Комиссия по разработке политических архивов" во главе с С.П. Мельгуновым. Комиссии поручалась охрана и собирание полицейских архивов Москвы и Московской губернии.^[2] В помещение Исторического музея кроме документов Московского охранного отделения перевезли материалы Московского губернского жандармского управления, жандармско-полицейских управлений железных дорог и фонды ряда других учреждений, содержащие документы о борьбе правительства с революционным и общественным движением. К ним были присоединены и архивы, эвакуированные из Царства Польского.

На основе этого 1 августа 1918 г. был образован "Московский историко-революционный архив"^[3], и в дальнейшем комплектовавшийся историко-революционными документами. В него поступили остатки полицейских архивов Москвы, часть архива Московской судебной палаты, включающая дела о государственных преступлениях. В конце 1919 г. из Следственной комиссии Верховного Революционного трибунала при ВЦИК в архив были переданы документы "Чрезвычайной комиссии для расследования противозаконных по должности действий бывших министров и прочих высших должностных лиц". Среди материалов самой Комиссии находилось много дел Департамента полиции, Министерства юстиции, Министерства внутренних дел и других учреждений.^[4]

В Петрограде, как и в Москве, в первые дни Февральской революции были приняты меры для спасения архивов полицейских учреждений. По распоряжению Временного правительства 3 марта 1917 г. документы архива Департамента полиции начали перевозить из его помещения, подвергшегося разгрому, в Академию наук, причем хранившиеся в архиве дела III Отделения с.е.и.в. канцелярии перевозились в помещение Пушкинского Дома, а дела Департамента полиции – в библиотеку Академии наук.^[5] Дела перевозились без проверки по описям и были расположены в мало приспособленных помещениях. Часть дел осталась на месте – в Архиве Департамента полиции.

Для практического использования архива Департамента полиции в 1917 г. под руководством П.Е. Щеголева была образована специальная Комиссия по разборке секретного отделения и особого отдела этого архива. Так начал складываться Петроградский историко-революционный архив, управляющим которого был назначен П.Е. Щеголев. Летом 1918 г. архиву было предоставлено помещение бывшего Сената, в которое из Академии наук с августа 1918 по февраль 1919 гг. были перевезены архивы Департамента полиции и III Отделения с.е.и.в. канцелярии.^[6] В последующие годы в Петроградский историко-революционный архив постепенно были включены фонды Особого присутствия правительствующего Сената, Штаба корпуса жандармов, Шлиссельбургской крепости, "Союза 17 октября", "Союза русского народа" и др.

После принятия в 1918 г. декрета "О реорганизации и централизации архивного дела" был образован Единый государственный архивный фонд (ЕГАФ). Поскольку принцип происхождения документов, казавшийся уступкой существовавшей до революции ведомственной системе был отвергнут, то пошли по пути организации секций, объединяющих архивные фонды по историческому и логическому принципу. В течение 1918–1919 гг. были созданы восемь секций.

Петроградский и Московский историко-революционные архивы были отнесены к VII (историко-революционной) секции, представляя ее Петроградское и Московское отделения.

В октябре 1920 г. коллегия Главархива РСФСР вынесла решение об организации Государственного архива РСФСР,^[7] целью которого было объединение под одним руководством наиболее важных с политической точки зрения архивов. В состав Госархива РСФСР вошли Московский и Петроградский историко-революционные архивы, составившие его третье отделение.

В дальнейшем организационные формы управления государственными архивами довольно часто менялись, неоднократно перераспределялся состав хранящихся в них документов (при этом из-за политических соображений иногда нарушался непоколебимый для архивистов принцип недробимости архивного фонда).

3 февраля 1925 г. коллегия Центрархива РСФСР утвердила Положение об организации Единого государственного архивного фонда.^[8] По времени возникновения архивных документов весь ЕГАФ был разделен на две части: документы дореволюционного периода (исторические архивы) и документы революционного периода (архивы Октябрьской революции). Секции, как основа деления архивных материалов, перестали существовать. Отныне документы распределялись по архивохранилищам.

19 мая 1925 г. постановлением Центрархива РСФСР было образовано Ленинградское отделение Центрального исторического архива (ЛОЦИА).^[9] В нем должны были сосредоточиться архивные фонды высших правительственных учреждений и общественных организаций дореволюционной России, находившиеся ранее в отдельных архивохранилищах в соответствии с ведомственной принадлежностью документов.

Предстоявшая концентрация фондов отдельных ленинградских архивохранилищ в единый исторический архив обострила проблему передачи историко-революционных фондов в Москву. Этот вопрос, начиная с 1918–1919 гг., поднимался не раз. В 1919 г. инспектор Главархива А.В. Сомов и управляющий Историко-революционным архивом П.Е. Щеголев в своих письмах к заведующему Главным управлением архивным делом Д.Б. Рязанову^[10] доказывали "невозможность и недопустимость" передачи части дел III Отделения с.е.и.в. канцелярии в Москву, так как они необходимы петроградским ученым для проведения научных исследований.

Несмотря на протесты, часть дел III Отделения с.е.и.в. канцелярии была все-таки передана в Москву в 1919 и в апреле 1922 гг., что впоследствии послужило одним из аргументов при передаче в Москву всего фонда III Отделения.

В январе 1923 г. заместитель заведующего Центрархивом РСФСР В.В. Максаков подготовил обширную справку о трудностях и недостатках в работе петроградских архивохранилищ, уделив особое внимание работе Историко-революционного архива. Он отметил большое количество неразобранных документов, небрежность иххранения, недостаточное внимание к работе по упорядочению документов. Отрицательно оценивал В.В. Максаков и работу руководства: "...историко-революционный архив находится вне поля зрения коллегии... Управляющий архивом П.Е. Щеголев в архиве бывает редко, да если он и бывает, то кроме хаоса в дела он ничего не вносит. Всем известно, что П.Е. Щеголев не администратор...".^[11] Очевидно по результатам этой проверки в протоколе Комиссии по пересмотру личного состава Центрархива Петроградского отделения от 19 марта 1923 г.,^[12] где приведен список сотрудников ленинградских архивов с пометками "оставить", "убрать", "снять", после фамилии П.Е. Щеголева значится такая запись: "оставить, отстранить от заведования и считать научным руководителем". Этот "пересмотр личного состава" не удовлетворил руководство Центрархива РСФСР. Заместитель заведующего Центрархивом РСФСР В.В. Адоратский в своем отчете о поездке в Ленинград 18 июля 1924 г. отмечал, что "пересмотр состава не затронул почти совсем спецовской верхушки...", далее он указывал, что "часть спецов, такие как ... Князев, Маяковский, Николаев, может быть Валк и некоторые другие должны быть сохранены, так как они действительно знают дело, работают и приносят пользу архиву...". Однако основную задачу В.В. Адоратский видел в "...пересмотре состава сотрудников, чтобы освободиться от вредных элементов...". Уточняя этот тезис, он писал: "...Вообще мною была дана директива набирать только коммунистов. Беспартийных принимать лишь в виде исключения, когда имеются солидные рекомендации и никаких сомнений нет, что это человек близкий нам"^[13].

Выводы В.В. Адоратского полностью совпадали с требованиями циркулярного письма Центрархива РСФСР от 5 апреля 1924 г., в котором Центрархив просил местные архивные органы при укреплении коллективов архивистов членами партии "...проявлять известную осторожность в отношении архивистов-специалистов с большим архивным стажем. Центрархив считает необходимым использовать архивистов в области организационно-научной, не возлагая на них административных функций..."^[14].

После 1925 г. была произведена концентрация фондов ленинградских архивохранилищ, а также проведены многочисленные проверки этих архивов Центрархивом РСФСР, в результате которых работе ленинградских архивистов была дана негативная оценка. Это создало определенные предпосылки для решения вопроса о передаче документов Историко-революционного архива в Москву, где к этому времени в структуре архивов также произошли существенные изменения.

В 1925 г. при расформировании Государственного архива РСФСР фонды Московского историко-революционного архива были объединены с фондами бывшего Министерства иностранных дел России, входившими во 2-е отделение Государственного архива РСФСР. Объединенные фонды образовали Архив революции и внешней политики России XIX–XX вв., получивший отдельное помещение на Б. Серпуховской, д. 15.^[15]

Определенную роль в передаче документов Историко-революционного архива из Ленинграда в Москву сыграли интересы такого ведомства как Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ). В записке в Совнарком РСФСР от 28 декабря 1925 г. руководитель Центрархива РСФСР М.Н. Покровский поставил вопрос о необходимости передачи документов фонда Департамента полиции из Ленинграда в Москву по предложению ОГПУ, заинтересованного в работе по документам этого фонда с целью выявления провокаторов и секретных сотрудников.^[16] В письме от 9 декабря 1925 г. в Центрархив РСФСР руководство ОГПУ, анализируя недостатки этой работы, отмечало необходимость перевода фонда Департамента полиции из Ленинграда в Москву^[17]. Однако на заседании Совнаркома РСФСР от 9 января 1926 г. было отказано в разрешении на перевод документов и ассигновании на это средств. М.Н. Покровский в телефонограмме от 9 января 1926 г. опротестовал отказ и просил пересмотреть этот вопрос. 24 февраля 1926 г. Совнарком РСФСР принял постановление, разрешающее Центрархиву РСФСР по согласованию с ОГПУ перевезти архив Департамента полиции из Ленинграда в Москву^[18]. В течение марта-мая 1926 г. все документы Департамента полиции были перевезены и размещены в Архиве революции и внешней политики. 3 июня 1926 г. коллегия Центрархива РСФСР обсудила сообщение об окончании перевозки.^[19] Часть дел Департамента полиции была оставлена в Ленинграде для работы Истпарта и других организаций.^[20] В мае-июне 1926 г. на трех заседаниях коллегии Центрархива РСФСР решался вопрос о переводе в Москву документов III Отделения с.е.и.в. канцелярии.^[21] Основным аргументом явилась при этом "органическая связь этого фонда с документами Департамента полиции", разрыв которой может помешать научно-исследовательской работе. Учитывалось и то обстоятельство, что часть фонда хранится в Москве с 1919 г. При решении данного вопроса был выделен отдельный пункт: "Просить через Генкина ОГПУ дать указание начальнику Ленинградского ОГПУ т. Мессингу о необходимости содействия в переводе архива III отделения "с.е.и.в." канцелярии в Москву". В октябре 1926 г. было принято решение о переводе из Ленинграда в Москву документов фонда Особого присутствия правительствующего Сената (ОППС).^[22] 17 марта 1927 г. коллегия Центрархива РСФСР рассматривала ходатайство секретного отдела ОГПУ о возникшей при разработке документов Департамента полиции необходимости в перевозке из Ленинграда в Москву документов фондов Штаба отдельного корпуса жандармов, Уголовного отделения 1-го департамента Министерства юстиции, Главного тюремного управления, части фонда Управления дворцового коменданта Министерства Двора. Коллегия приняла решение удовлетворить это ходатайство.^[23] Таким образом, в течение 1926–1927 гг. Архив революции и внешней политики существенно расширил свой состав. К нему были присоединены практически все фонды ликвидированного Петроградского историко-революционного архива.

В докладе Центрархива РСФСР в Президиум ВЦИК о работе за 1926–1927 гг.^[24] особое внимание было уделено переводу фондов из Ленинграда в Москву. Отмечалась также возможность "широкого использования этих материалов историками партии и революционного движения". Широта использования материалов была, конечно, преувеличена, так как доступ исследователей к большей части фондов был ограничен. В циркуляре Роскомархива РСФСР местным архивным органам от 30 мая 1927 г. было выдвинуто требование о прекращении "всякого доступа к архивам жандармских управлений и охранных отделений каких бы то ни было лиц за исключением сотрудников, назначенных для непосредственной работы над этими материалами, и представителей ОГПУ...".^[25]

В течение еще нескольких последующих лет в архив передавались отдельные дела переведенных из Ленинграда фондов, оставшиеся там для исследовательской работы, или обнаруженные после основной передачи. В ноябре 1929 г. П.Е. Щеголев обратился к В.В. Максакову с письмом, в котором сообщал о возвращении ряда дел III Отделения с.е.и.в. канцелярии.^[26] Так было обнаружено и передано делопроизводство сенаторов М.И. Трусевича и Н.В. Шульгина;^[27] из Пушкинского Дома Академии наук поступили документы графа А. Х. Бенкендорфа.^[28] От секретного отдела ОГПУ поступали отдельные дела, изъятые в свое время для оперативной работы. Среди них - материалы Департамента полиции, охранных отделений и жандармских управлений (1884–1917 гг.),^[29] переписка Департамента полиции по партии "Поалей-Цион" (1904 - 1905 гг.),^[30] регистрационные и фотографические карточки охранных отделений и жандармских управлений,^[31] документы Комиссии по обеспечению нового строя^[32] и ряд других поступлений.

В 1934 г. Архив революции и внешней политики разделился на два самостоятельных архива - Государственный архив внешней политики и Государственный архив революции, который хранил в то время около 750 000 дел.^[33] В 1941 г. государственные архивы революции и внешней политики были вновь объединены в один архив, получивший наименование Государственный исторический архив в г. Москве. При утверждении Положения о новом архиве был уточнен его профиль, к нему был присоединен хранившийся в Государственном архиве древних актов (ЦГАДА, до 1941 г. – Государственный архив феодально-крепостнической эпохи) комплекс фондов и коллекций документов членов императорской фамилии и придворных, а также Зимнего, Царскосельского, Мраморного и других царских и великокняжеских дворцов, документов государственных и общественных деятелей, либеральных партий, общественных организаций и союзов за период XIX – нач. XX вв.^[34]

Этот комплекс сложился из двух частей. Первой из них была группа документов "Государственного архива Российской империи". Такое название получил в советском архивоведении созданный в 1834 г. "Государственный архив Министерства иностранных дел", где хранились важнейшие политические документы недипломатического характера, в том числе материалы по истории дома Романовых. В отборе документов и комплектовании архива принимал непосредственное участие император Николай I. В частности, он распорядился доставить в архив из Главного штаба в "тридцати шести картонах, двух сундуках и двух пакетах, запечатанных императорской печатью" дела тайных обществ декабристов, Чрезвычайной следственной комиссии и Верховного уголовного суда над ними; позже к ним были присоединены бумаги умершего коменданта Петропавловской крепости генерала Сукина, касавшиеся содержания декабристов в крепости. Историки получили возможность познакомиться с этими документами, причем с большими предосторожностями, лишь в последней четверти XIX в. После Февральской революции 1917 г. в "Государственный архив Российской империи" были доставлены бумаги из Зимнего и Аничкова дворцов, а также из Петергофа, Гатчины и Царского Села. В сентябре 1917 г. Временное правительство в целях сохранности вывезло часть архива (более 300 ящиков) в Кирилло-Белозерский монастырь. В 1921–1922 гг. эти документы были перевезены в Москву в помещение бывшего Московского главного архива МИД (МГАМИД) на Воздвиженку, д.3.^[35] Сам архив при образовании ЕГАФ вошел в третье Московское отделение первой секции - "Законодательство, верховное управление и внешняя политика".

В связи с созданием в 1920 г. Государственного архива РСФСР фонды третьего Московского отделения 1-ой секции вошли в первое отделение Государственного архива РСФСР. После ликвидации в 1925 г. Государственного архива РСФСР все документы, собранные в 1-ом отделении, получили новое наименование "Древлехранилище Московского отделения Центрального исторического архива".^[36]

Другой составляющей частью поступившего из ЦГАДА комплекса документов был созданный в 1918 г. специальный архив, в который вошли сохранившиеся дневники и переписка Николая II и его семьи, документы из Царскосельского, Зимнего, Гатчинского и других дворцов. По характеру собранных документов архив был как бы частью Государственного архива Российской империи, содержащего документы по истории дома Романовых, поэтому новый архив был назван "Новоромановским".^[37] В 1918 и 1919 гг. архив возглавлял В.В. Адоратский. Его фонды размещались в одном из Кремлевских зданий. В марте 1919 г. к этому архиву было присоединено 1796 телеграмм Николая II семье, Распутину, министрам за 1904, август 1915 – март 1917 гг., которые были обнаружены в Могилеве инспектором Главархива РСФСР Изюмовым. Чтобы получить эти документы, потребовалась специальная телеграмма ВЦИК губернскому отделу народного образования, сначала отказавшемуся передавать документы в Москву.^[38]

Фонды "Новоромановского архива" были выделены во 2-ое отделение Государственного архива РСФСР в секцию А (политическую). После ликвидации Государственного архива РСФСР в 1925 г. 2-ое отделение ("Новоромановский архив") было включено в состав Архива октябрьской революции на правах "Отдела падения старого режима". По мнению директора архива Г. Костомарова, одной из причин передачи группы наиболее ценных фондов дореволюционного периода в Архив Октябрьской революции было укомплектование к тому времени АОР, по сравнению с другими центральными архивами, "более крепкими, политически проверенными кадрами".^[39]

Активное пополнение этого комплекса, в том числе документами политических и общественных деятелей Российской империи, началось после издания декретов ВЦИК и СНК РСФСР от 2 августа и 12 октября 1923 г. В соответствии с ними передаче архивным органам подлежали "...архивные материалы семьи Романовых (бывшей царской фамилии), а также лиц, занимавших за время последних царствований и в период Временного правительства высшие государственные должности или находившихся в близких отношениях ко двору или к отдельным лицам бывшей царской фамилии...".^[40]

Опираясь на эти декреты, коллегия Центрархива от 27 мая 1926 г.^[41] приняла решение о перемещении из Ленинграда в Москву указанных выше частных архивов. За 1926–1928 гг. "Отдел падения старого режима" систематически пополнялся документами из Ленинграда. Были переданы материалы Александра III, Николая II, императрицы Марии Федоровны, великих князей Владимира Александровича, Андрея Владимировича, Константина Константиновича, великой княгини Ольги Александровны, 32 письма на имя Николая II и его семьи, материалы о заграничных капиталах, принадлежавших императрице Александре Федоровне; из Свердловска поступили продовольственные карточки, выданные Николаю II Тобольским городским продовольственным Комитетом, письмо великой княжны Марии Николаевны к сестре в Тобольск от 27 июня 1918 г.; был также передан косяк двери дома Ипатьева с автографом Николая II.^[42] По устным легендам этот кусок дерева с автографом был утрачен при эвакуации архива во время войны.

Если передача документов царской фамилии внутри архивной системы проходила довольно гладко (архивы, как правило, подчинялись решениям своего руководства), то с музеями дело обстояло сложнее, поскольку они не всегда стремились выполнять декреты 1923 г. Решение коллегии Центрархива от 25 октября 1928 г. (п. 1) признало необходимым привлечь к ответственности заведующего Музея города в Ленинграде Ильина за сокрытие архивов Романовых – материал был передан в Прокуратуру.^[43] Особо скандальный характер носило выявление и передача документов из рукописного отдела библиотеки Академии наук в Ленинграде. Особая Комиссия из Москвы в конце 1929 г., проверяя состав документов рукописного отдела, отметила, что часть из них имеет политическое значение и умышленно скрывается от общественности. Имелись в виду документы архива В.Ф. Джунковского, дневники великого князя Константина Константиновича, тексты отречений от престола Николая II и великого князя Михаила Александровича, отдельные документы Департамента полиции.^[44] в резолюции, которая была принята 18 ноября 1929 г. на публичном заседании, посвященном открытию Института истории Коммунистической академии, этот факт был оценен "как явление политической контрреволюции и научного вредительства".^[45] Подобные обвинения были далеки от истины. В.Ф. Джунковский сам оставил свой архив на хранение в рукописном отделе в 1915 г., перед отъездом в действующую армию. Вопрос о необходимости передачи дневников великого князя Константина Константиновича и переписки царской семьи, находившихся на хранении в Академии наук, поднимался на коллегии Центрархива 3 июня 1926 г., т.е. гораздо раньше ревизии. На коллегии было принято решение "возбудить ходатайство о передаче документов через ВЦИК"^[46]. Что касается документов Департамента полиции, то факт спасения этих документов Академией наук в 1917 г. и последующей передачи их государственным архивам общеизвестен. Небольшая часть документов, обнаруженная Комиссией, была не передана случайно.

В декабре 1929 г. архив В.Ф. Джунковского поступил в Москву и был присоединен к фондам "Отдела падения старого режима" ЦАОР, причем препроводительные документы к передаче были составлены ленинградскими органами ОГПУ.^[47] В 1930 г. из архива Академии наук поступил фонд А.Ф. Кони, но часть документов историко-литературного характера осталась в хранилищах Пушкинского Дома.^[48]

В декабре 1929 г. "Отдел падения старого режима" в ЦАОР был упразднен и все документы (196 фондов) переданы вновь образованному Особому отделу Центрального исторического архива.^[49] 14 февраля 1930 г. коллегия Центрархива РСФСР утвердила Положение об этой структуре. Особый отдел входил в состав Московского отделения Центрального исторического архива РСФСР на правах центрального архивохранилища. Временным местом его размещения было помещение "Древлехранилища Московского отделения Центрального исторического архива". В Особый отдел ЦИА, помимо фондов и коллекций членов семьи Романовых, политических и государственных деятелей дореволюционного периода, либеральных партий, организаций и союзов, включались документы бывшего Государственного архива Российской империи, хранившиеся в "Древлехранилище". Несмотря на статус самостоятельного центрального архивохранилища заведующим Особым отделом назначался заведующий "Древлехранилищем".^[50] 18 сентября 1931 г. "Древлехранилище" было переименовано в Государственный архив феодально-крепостнической эпохи и в 1934 г. документы Особого отдела вошли в состав этого архива.^[51]

В марте 1941 г. постановлением Совнаркома СССР^[52] была утверждена новая сеть государственных архивов СССР. Государственный архив феодально-крепостнической эпохи был назван Центральным государственным архивом древних актов и, в соответствии с Положением о нем, должен был хранить документы с древнейших времен до XIX в. В мае 1941 г. начала осуществляться передача комплекса фондов членов семьи Романовых и других личных фондов в предусмотренный новой сетью государственных архивов Центральный государственный исторический архив в Москве (ЦГИАМ).

Основная масса документов была передана из ЦГАДА в мае-июне 1941 г., перед войной. Акты фиксируют не только передачу дел, но и передачу вместе с делами россыпи документов, причем в значительном количестве. Например, при передаче фонда императора Николая II отмечено наличие 3456 листов и 218 кг россыпи,^[53] в фонде великого князя Константина Константиновича – 2983 листов и 20 кг россыпи.^[54] Передача документов из ЦГАДА продолжалась и после войны, причем наличие россыпи отмечено почти в каждом акте.

В феврале 1947 г. из ЦГАДА был передан фонд "Следственной комиссии и Верховного уголовного суда по делу декабристов". К акту передачи прилагался большой дефектный акт, в котором указывались повреждения документов, факты утраты отдельных листов и сведения о передаче дел на постоянное хранение в Музей революции, Музей Л.Н. Толстого; была составлена также опись к россыпи, из которой сформировано 130 дел. В ноябре 1949 г. из Центрального государственного архива литературы и искусства поступил фонд "Собрание документов о декабристах", полученный архивом в 1941 г. от Государственного литературного музея.^[55] Документы были присоединены к ранее принятому фонду.

Все фонды при передаче из ЦГАДА получили новые номера, только документы о декабристах сохранили старый номер фонда – 48, так как большое количество документов к моменту передачи было введено в научный оборот.^[56]

В конце 40–50-х гг. комплекс документов, полученный из ЦГАДА, пополнялся отдельными поступлениям, так как в ЦГАДА по мере упорядочения дел и выверке учетных документов обнаруживались отдельные дела и документы от переданных ранее фондов. Ряд дополнений к фондам поступил из Центрального государственного архива литературы и искусства. В октябре 1948 г. было получено и присоединено к фонду В.Ф. Джунковского 21 дело. Среди переданных материалов - его воспоминания за 1865–1904 гг., несколько писем. Эти документы были проданы В.Ф. Джунковским в 1934 г. Государственному литературному музею.^[57] В сентябре 1947 г. были получены и присоединены к фонду А.Ф. Кони 396 дел.^[58]

Наличие большого количества россыпи и дополнительных поступлений отдельных документов сделали необходимым провести упорядочение почти всех личных фондов, тем более, что они передавались, как правило, по сдаточным описям. В 40–50-е гг. было осуществлено формирование, описание, систематизация дел и составление новых описей к этим фондам, на основе описей составлен предметно-тематический каталог. В послевоенное время в архиве начал складываться профессионально подготовленный научный коллектив, состоявший из выпускников Московского государственного историко-архивного института, исторических факультетов университетов и педагогических институтов. Это позволило разработать единую методику и квалифицированно провести такую сложную и трудоемкую работу.

В послевоенное время состав документов Центрального государственного исторического архива в Москве в основном сложился. Существенное организационное изменение произошло, когда в соответствии с постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 3 декабря 1945 г.^[59] из Центрального государственного исторического архива в г. Москве были переданы Архивному управлению Министерства иностранных дел СССР все фонды внешнеполитических учреждений. Внутриполитическая и внешнеполитическая части архива существовали обособленно, поэтому реорганизация никак не повлияла на состав комплекса документов по истории общественного и революционного движения в России XIX – нач. XX вв.

В 1961 г. Центральный государственный исторический архив в г. Москве был ликвидирован,^[60] а хранившиеся в нем фонды присоединены на правах самостоятельного отдела к вновь созданному Центральному государственному архиву Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР (ЦГАОР СССР).

В апреле 1992 г. ЦГАОР СССР был объединен с Центральным государственным архивом РСФСР.^[61] Объединенный архив получил наименование Государственного архива Российской Федерации, в котором имеется отдел хранения документов по истории Российской империи.

Итак, с момента создания состав и организация хранения комплекса документов XIX – нач. XX вв. претерпели множество изменений. Необходимо отметить, что наряду с приемом осуществлялась и передача в другие хранилища непрофильных документов. В 30-е гг. были переданы в другие архивы документы местных жандармских и судебных учреждений (исключение составили фонды Петроградского и Московского охранных отделений и губернских жандармских управлений). Часть фондов жандармских и других учреждений, действовавших на территории бывшего Царства Польского, в 1962–1964 гг. была передана в Польшу, причем передавались не только целые фонды, но и части фондов. В архиве оставлены на хранение микрофильмы переданных документов.

С начала 1920-х гг. в Архиве Октябрьской революции хранился комплекс материалов учреждений и организаций Временного правительства России. В июле 1980 г. состоялась внутриархивная передача и этот комплекс был присоединен к массиву дореволюционных документов.

Ко всем фондам рассматриваемого комплекса документов имеются описи. Описи к фондам личного происхождения составлены в архиве. По фондам учреждений до сего времени используются делопроизводственные описи, которые сами по себе являются историческим источником. Исключениями являются описи секретного архива III Отделения с.е.и.в. канцелярии и коллекции вещественных доказательств, составленные в архиве. Сведения о составе документов Особого отдела, 5-го и 7-го делопроизводств Департамента полиции со сносками на номера дел и листы документов вошли в систематический каталог, к 1-ой и 3-ей экспедициям III Отделения с.е.и.в. канцелярии составлены листовые каталоги, хранящиеся наряду с описями в читальном зале архива. Активно используются сотрудниками делопроизводственные картотеки, особенно именная картотека Департамента полиции.

Общая характеристика дореволюционных документов содержится в ряде архивных справочников, которые выходили в разное время и над которыми трудились такие известные архивисты как В.В. Максаков, Н.Р. Прокопенко, О.Е. Карнаухова и др. Были опубликованы два тома Путеводителя по Центральному историческому архиву в г. Москве (М., 1946 г.); Краткий справочник о фондах ЦГАОР СССР (М., 1979 г.), правда, без раскрытия содержания документов фондов и 1-й том Справочника о фондах ЦГАОР СССР (М., 1990 г.), подготовленного на основе информации, включенной в Автоматизированный банк данных (АБнД) по документам ГАФ СССР. Следует отметить, что методика составления характеристик для банка данных отличалась от методики подготовки характеристик для путеводителей: вместо краткой исторической справки приводились лишь "документированные функции", т.е. просто перечислялись функции учреждений, что не могло дать полную информацию об истории учреждений, причем формальное перечисление "документированных функций" часто отрицательно влияло на полноту информации о составе и содержании документов фонда.

Настоящий Путеводитель существенно отличается от своих предшественников, как количеством представленных фондов, так и полнотой их характеристик. Если в Справочник о фондах ЦГАОР СССР (1990 г.) было включено 455 фондов, то в новое издание вошло 608 фондов, из них 143 фонда, находившихся ранее на секретном хранении.

В отличие от предыдущего справочника в характеристиках указывается количество описей и приводится краткая история учреждения. В характеристиках таких фондов, как Департамент полиции Министерства внутренних дел, III Отделение с.е.и.в. канцелярии, Главное тюремное управление при Министерстве юстиции раскрывается история отдельных структурных частей этих учреждений. Значительно расширены аннотации, освещающие состав документов фондов. В больших по объему и сложных по составу фондах аннотации даются по отдельным структурным частям, или по отдельным описям, что уточняет адрес поиска сведений о документах.

Характеристики фондов сгруппированы по пяти разделам.

В первый раздел вошли государственные учреждения Российской империи XIX–XX вв., во второй - государственные учреждения периода Временного правительства, в третий - общественные организации, действовавшие и в период Российской империи, и при Временном правительстве, в четвертый раздел выделены фонды личного происхождения, в которых наряду с другими представлены фонды русских императоров и членов их семей, в пятый раздел входят архивные коллекции.

Внутри 1-го раздела характеристики фондов расположены по подразделам в соответствии с уровнем управления и характером учреждений:. 1-ый подраздел - "Высшие государственные учреждения", к этому подразделу относится "собственная канцелярия шефа жандармов, графа А.Х. Бенкендорфа", так как деятельность канцелярии тесно связана с III Отделением с.е.и.в. канцелярии; 2-ой подраздел – "Центральные административно-политические и судебные учреждения", в него вошли характеристики фондов учреждений Министерства внутренних дел, Министерства юстиции, Министерства Двора, а также судебных и следственных учреждений по политическим делам; в 3-ий подраздел выделены местные государственные учреждения, сгруппированные внутри подраздела по видам учреждений.

Во II разделе характеристики фондов также расположены по подразделам в соответствии с уровнем управления и характером учреждений Временного правительства. В отдельные подразделы выделены характеристики фондов Всероссийского Учредительного собрания и организаций по проведению выборов в него, а также фондов Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

В III разделе характеристики фондов общественных организаций сгруппированы по их видам.

Характеристики личных фондов, включенные в IV раздел, систематизированы по алфавиту фамилий фондообразователей. Характеристики фондов императоров и членов императорской фамилии составляют специальный комплекс под рубрикой "Романовы". Если фондообразователь более известен под псевдонимом, то первым указывается псевдоним, а фамилия дается в скобках.

В V раздел вошли характеристики фондов восьми коллекций документов. Среди них - Коллекции библиотеки Зимнего дворца и Коллекции рукописей Царскосельского дворца. Характеристики фондов трех коллекций помещены во II раздел Путеводителя, в подраздел "Центральные административно-политические и судебные учреждения", так как их происхождение тесно связано с деятельностью Департамента полиции Министерства внутренних дел и жандармско-полицейских учреждений. Это – коллекции вещественных доказательств, фотопортретов и фотографий лиц, проходивших по делам полицейских учреждений; коллекция нелегальных листовок и брошюр.

Характеристики так называемых "польских фондов", часть которых была передана в Польшу в 1962 г., сосредоточены в подразделе местные и государственные учреждения и систематизированы по видам учреждений. Фонды уездных жандармских управлений расположены за соответствующими губернскими жандармскими управлениями.

Характеристика каждого фонда включает название фонда с перечнем изменений названий и подчиненности фондообразователя, крайние даты его деятельности, номер фонда, количество описей, объем фонда (в единицах хранения), крайние даты документов, краткую справку по истории учреждения, аннотацию о составе и содержании фонда. В названии личного фонда указывается фамилия, имя и отчество фондообразователя, его псевдонимы, основные должности, даты жизни. Если одна из дат неизвестна полностью или частично, то вместо неизвестных цифр проставляются знаки "?".

Крайние даты документов часто не совпадают с крайними датами деятельности фондообразователя, в таких случаях в аннотации обязательно приводится описание документов, выходящих за рамки деятельности фондообразователя.

Краткая историческая справка помещается перед аннотацией документов каждого фонда, в сложных фондах перед аннотацией документов каждой структурной части. К группам однородных фондов составлена общая историческая справка, которая помещается перед характеристиками фондов этих учреждений.

В аннотациях раскрывается содержание документов, указываются их виды. Сведения о содержании документов располагаются по хронологическому принципу, по направлениям функций учреждений, по значимости документов фондов. Как уже упоминалось, в сложных по структуре и больших по объему фондах информация о документах дается по структурным частям фонда или по отдельным описям. В объемном (более 300 000 ед.хр.) и сложном фонде Департамента полиции Министерства внутренних дел эти принципы сочетаются: аннотируются документы отдельных структурных частей, а также описей, включающих документы, которые выходят за пределы структур и отражают специфические стороны деятельности Департамента полиции, например такие, как перлюстрация писем.

Описание по структурам приводит иногда к повторению сведений об одних и тех же событиях, отраженных в разных документах, но это компенсируется точностью характеристики деятельности учреждения и его структурных частей. Примером может служить аннотация к фонду III отделения собственной его императорского величества канцелярии: документы, отложившиеся в экспедициях и в секретном архиве, иногда касаются одних и тех же событий.

При группировке однородных учреждений, действовавших на одной территории, дается общая аннотация на группу фондов, например, единой аннотацией объединены фонды губернских судебных учреждений Царства Польского, учреждений Варшавского учебного округа, Варшавского таможенного округа, Варшавского почтово-телеграфного округа.

В аннотациях для личных фондов обязательно указывается наличие дневников, воспоминаний, выборочно приводятся данные о переписке.

В Путеводитель включен перечень названий фондов, расположенных по номерам фондов в порядке возрастания, тематический, географический и именной указатели.

Издание первого тома Путеводителя является частью широкой информационной программы, цель которой дать исследователям наиболее полное и подробное представление о хранящихся в архиве документах.

Предполагается издание еще нескольких томов путеводителя, включающих описание документов по истории РСФСР с 1917 по 1992 гг., истории СССР с 1923 по 1991 гг. и комплексов документов белогвардейских и эмигрантских учреждений с 1917 по 1946 гг. Кроме того, будет издан перечень всех фондов, хранящихся в ГАРФ.

Ответственный редактор издания – доктор исторических наук С.В. Мироненко, основная часть работы проделана составителями А.В. Добровской, к.и.н. Б.Ф. Додоновым, к.и.н. О.В. Матвеевой, к.и.н. З.И. Перегудовой, к.и.н. А.Л. Райхцаумом, к.и.н. Л.И. Тютюнник, в подготовке также принимали участие Ю.А. Алексеев, Л.Г. Аронов, Е.Г. Данилина, к.и.н. Л.Е. Горизонтов, доктор исторических наук В.А. Дьяков, К.Г. Ляшенко, Л.А. Роговская, М.В. Сидорова, Е.Б. Тимофеева.

Предметно-тематический указатель подготовлен Б.Ф. Додоновым, именной – А.И. Цветковой, географический – В.И. Широковым.

Ввод информации в Автоматизированную базу данных осуществляли Л.А. Роговская, Л.Ю. Баженова, М.А. Генералова, О.В. Теренина, В.И. Широков.

А.В. Добровская

---

[1] Максаков В.В. Архив революции и внешней политики XIX и XX вв. – Архивное дело. 1927. Вып. XIII. С. 29, 30.

[2] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 9. Д. 74. Л. 58.

[3] Максаков В.В. Архив революции и внешней политики XIX и XX вв. С. 32.

[4] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 9. Д. 74. Л. 59, 180. Д. 176. Л. 33.

[5] Исторический архив. 1919. С. 449, 450.

[6] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 9. Д. 176. Л. 7.

[7] Максаков В.В. История и организация архивного дела в СССР. М. 1969. С. 102.

[8] Сборник руководящих материалов по архивному делу. М. 1961. С. 109.

[9] Там же. С. 115.

[10] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 62. Л. 40–41. Оп. 9. Д. 176. Л. 9, 10.

[11] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 6. Л. 142, 143, 145.

[12] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 6. Л. 172–182.

[13] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 62. Л. 45–47.

[14] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 571. Л. 54.

[15] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 9. Д. 831. Л. 29.

[16] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 169. Л. 6, 7.

[17] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 169. Л. 100–102.

[18] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 169. Л. 1, 2, 5.

[19] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 172. Л. 126. Д.263. Л. 25, 26, 28, 31, 118, 119, 120, 121.

[20] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 314. Л. 11, 18об.

[21] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 314. Л. 15, 16об. Оп. 9. Д.

[22] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 1269. Л. 80.

[23] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 401. Л. 6–10. Д. 462. Л. 8.

[24] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 569. Л. 16–19. Д. 583. Л. 4 - 34.

[25] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 467. Л. 15.

[26] ГА РФ Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 217. Л. 27.

[27] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 21. Л. 47–50.

[28] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 571. Л. 10, 10об.

[29] ГА РФ Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 384. Л. 23.

[30] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 517. Л. 68.

[31] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д.384. Л.21.

[32] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д.517. Л. З.

[33] Далаго В. Архив революции за 20 лет. – Архивное дело. 1938. № 3/47. С. 87.

[34] ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 1. Д. 184. Л. 390–425.

[35] Автократова М.И., Буганов В.И. Сокровищница документов прошлого. С. 49–59.

[36] Дремина Г.А., Крайская З.В., Кононов Ю.Ф. Центральный государственный архив древних актов СССР. М. 1960. С. 65.

[37] Максаков В.В. Архивное дело в первые годы Советской власти. М. 1959. С. 10, 11.

[38] ГА РФ. Ф. Р-1235. Оп. 94. Д. 347. Л. 259, 260.

[39] Костомаров Г. Центральный архив Великой Октябрьской социалистической революции. – Архивное дело. 1938. N3/47. С. 30, 31.

[40] Сборник руководящих материалов по архивному делу. С. 24, 25; ГА РФ Ф. Р-1235. Оп. 40. Д. 22. Л. 4, 50.

[41] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 9. Д. 1269. Л. 220.

[42] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д.635. Л. 22, 69; Д. 636. Л. 35; Ф. Р-3961. Оп. 1 Д. 24 Л. 91, 119, 125, 130, 149; Д. 25. Л. 20, 29, 35.

[43] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 568. Л. 1; Д. 660. Л. 1–3.

[44] Стенограмма заседания Особой комиссии Наркомата РКИ СССР 24 октября 1929 г. – Исторический архив. № 1. 1993 г.

[45] ГА РФ Ф. Р-5325. Оп. 9. Д. 1842. Л. 63.

[46] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 314. Л. 16об.

[47] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1с. Д. 739. Л. 13.

[48] ГА РФ Д. 564.

[49] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 9. Д. 1773. Л. 59; Д. 1842. Л. 61.

[50] ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 9. Д. 1842. Л. 111а – 113.

[51] Дремина Г.А., Крайская З.В., Кононов Ю.Ф. Центральный государственный архив древних актов. С. 67, 68.

[52] ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 1. Д. 184. Л. 390–425.

[53] ГА РФ. Д. 601.

[54] ГА РФ. Д. 660.

[55] ГА РФ. Д. 48.

[56] ГА РФ. Д. 48.

[57] ГА РФ. Д. 826.

[58] ГА РФ. Д. 564.

[59] ГА РФ Ф. Р-9401. Оп. 12. Д. 202. Т. 1. Л. 141, 142.

[60] СП СССР, 1961, № 12, ст. 98.

[61] Распоряжение правительства Российской Федерации от 28 апреля 1992 г. № 809-Р.

---

Introduction

The present volume seeks to provide a comprehensive guide to the pre-revolutionary holdings of the State Archive of the Russian Federation (Gosudarstvennyi arkhiv Rossiiskoi Federatsii, or GA RF).^[1] This archive is certainly one of the richest and most important in the entire complex of archives for the study of modern Russian history. Altogether, GA RF has more than three thousand collections (  fond  ; pl.  fondy  ) and holds nearly five million archival units or files. After the reorganization of 1992, GA RF now consists of three main units: (1) the pre-revolutionary archive (devoted to materials on the revolutionary movement up to October, 1917); (2) the central state archive for the USSR (post-revolutionary); and (3) the central state archive for the RSFSR (post-revolutionary). The present guide is limited to the first unit of pre-Soviet materials; separate guides are in preparation for the remaining components of GA RF.

Comprising almost one million archival units (one-fifth of the entire holdings of GA RF), these pre-revolutionary holdings consist of collections assembled for a study of the "revolutionary" movement that preceded the Bolshevik seizure of power in October 1917. In fact, however, the archive is hardly limited to the revolutionary movement. Rather, it includes not only materials on the revolutionaries themselves (primarily in the massive police files or in personal archival collections), but also the files of those who opposed the revolutionary movement – not only the police, but also the personal archives of Romanovs, the party archives of moderate and right-wing parties, and the state archives of the Provisional Government. In that sense, the archive has materials on the whole revolutionary process, not just the revolutionary movement itself. As historians reconsider the fate of Soviet society and indeed the revolution that brought the Bolsheviks to power, the materials described in this volume represent the single most important collection of archives for a fresh analysis of this process.

This complex of materials has been described before, but never in such a comprehensive, detailed and objective a form. ^[2] The present guide seeks to present a comprehensive description of all these archival holdings; the Russian compilers have expressly confirmed that the list of collections is exhaustive and complete.^[3] Above all, the present guide includes the entire pre-revolutionary holdings - both the declassified collections as well as de-secretized sections within nominally "open" collections. As a result, when compared with previous guides (even the most recent guide, published in 1990), this volume is significantly different. Specifically, the present guide includes 37 percent more  fondy  (609, not 453) and 17 percent more  dela  (from 767,000 to 920,000). Moreover, the description of many collections here is considerably more detailed than in the 1990 version, often running several times the length of the annotation in the 1990 guide. By far the most impressive description is that provided for  fond  102, the Department of Police; this massive and invaluable set of materials has been described here in rich detail, with a clear analysis of its component parts and the inclusion of subjects previously taboo under Soviet censorship.

It bears noting that the chronological limit is October 1917 – that is, this archive includes materials on the Provisional Government and indeed all  fondy  which are primarily devoted to the period preceding the Bolshevik revolution in October 1917. In practice, of course, it is difficult to judge the proper location of collections that span the October Revolution (e.g., the Church Council which opened earlier, but functioned mainly after the Bolsheviks had come to power). This volume does include many collections that have documents for the period after the October Revolution. Some collections, indeed many, have materials that pre-date the revolution; since most of their materials pertain to the Soviet era, however, these will be the described in the sequel volume on the post-revolutionary holdings of TsGAOR now held in GA RF.

Formation of the Collection

The formation of this archive has been described many times, but never in such rich detail as in the accompanying Russian-language introduction by A.V. Dobrovskaia. Its origins, indeed, precede the October Revolution – to the period right after the February Revolution, when the new Provisional Government took steps to protect the police archives from destruction and to investigate the collapse of autocracy. Still more energetic steps – in still more volatile times – were taken by Bolshevik authorities after the October Revolution, as they sought to protect and preserve these materials by transferring them to "historico-revolutionary archives" in Petrograd and Moscow. In 1920 these repositories became part of the State Archive of the Russian Federation. Five years later the Soviet government established the "Archive of the October Revolution" (Arkhiv Oktiabr'skoi revoliutsii), which went through several variants before becoming the Central State Archive of the October Revolution (Tsentral'nyi gosudarstvennyi arkhiv Oktiabr'skoi revoliutsii, or TsGAOR) and ultimately GA RF.^[4]

The archive gradually assembled the core of its pre-revolutionary collections in the 1920s, drawing not only on materials in Moscow, but also on archives elsewhere, especially the rich collections in Petrograd (Leningrad). Important as this work was for preserving various files, it should not be overlooked that the result was an artificial archive: it was not the legacy of a single coherent set of institutions, but rather a corpus of materials thematically assembled to document the "revolutionary movement". As the accompanying Russian-language introduction points out, this sometimes led to the violation of standard archive practice, above all, the fragmentation of  fondy  , as the archive gathered individual files from coherent institutional or personal archives (e.g., for materials pertaining to members of the imperial family).

At the same time, the archive has at various points included materials quite unrelated to the October Revolution. The most massive and permanent addition consisted of materials on the post- revolutionary history of the state in the USSR and RSFSR, both of which now form part of the holdings in GA RF. Moreover, in its earliest phases, the archive also acquired materials on foreign policy and the Bolshevik party. Thus, for one brief period (1925–1934) the archive also preserved materials on pre-revolutionary Russian foreign policy, but these were subsequently transferred to a separate archive. Initially, the archive quite naturally contained the records of the Bolshevik party and various Bolshevik figures; in the late 1920s, however, these were transferred to another institution and, ultimately, came to reside in the Central Party Archive (Tsentral'nyi partiinyi arkhiv), recently renamed the Russian Center for the Study and Preservation of Documents of Modern History (Rossiiskii tsentr dlia izucheniia i khraneniia dokumentov noveishei istorii).^[5] By 1938 the pre-revolutionary archive possessed some 750,000 files.

A Survey of Pre-Revolutionary Holdings

As presently constituted, the pre-revolutionary records of GA RF fall into five categories that constitute the organizational principle of the present volume. Each section varies considerably in size and completeness.

1. The largest unit consists of the official state records of the pre-revolutionary government – 188 collections with approximately 400,000 files. By far the largest is  fond  102, the Department of Police in the Ministry of Interior: its 301,569 files represent nearly one-third of the entire pre-revolutionary holdings. Long used by Russian and foreign scholars, this collection is a mine of information on diverse aspects of the ancien regime, not just political revolutionaries; it reported not only on other moderate oppositionist movements, but also gathered information on a broad range of matters vaguely related to the well-being and stability of the ancien regime. Apart from the huge number of inventories (opisi), researchers have access to the working card-catalogue compiled by the pre-revolutionary police, which provides an initial (but not infallible) guide to materials about individuals and subjects. Additional important materials are to be found in fond 110 (Staff of the Separate Corps of Gendarmes). The predecessor to the Department of Police, the "Third Section of His Imperial Majesty's Cabinet", provides analogous material for an earlier period (1826–1880). It bears noting that, because of de-classification, all these fondy are now considerably larger than previously reported (the size of fond 102 grew by 7,534 files; fond 109 by 8,862 files, and fond 110 by 36,265 files).

Moreover, this guide includes many new fondy that were previously classified and omitted from published descriptions. These include various collections on foreign police agents – for example, the office overseeing Russian agents in the Balkans (f. 505). Some internal state files have also been declassified, most notably, the commissions to investigate assassination attempts on Alexander II (f. 272) and P.A. Stolypin (f. 271).

But by far the most numerous set of collections pertain to the former Polish areas of the empire, which had constituted the bulk of previously classified files. The local files were originally evacuated eastward to elude German advances during the World War I; the records remained in Moscow, becoming part of the institution that eventually bore the name GA RF. Part, but not all, of these collections were returned to Poland in the 1960s; the information provided here constitutes the first public inventory of these holdings. They cover a wide range of institutions (such as education), but the majority concerns the gendarme and police institutions in Poland. Although most collections are small (materials were selectively returned to Poland in the 1960s), some are quite substantial - such as the files of the Warsaw District Court (f. 222), which has over 2,000 archival units.

2. GA RF also contains the records of the Provisional Government of 1917 (70 fondy). Most of these have been tersely described in the 1990 guide; the level of specificity in the annotation of this volume is incomparably greater. Furthermore, the official size of collections has been noticeably expanded; thus the extraordinary investigatory commission on the Kornilov affair {fond 1780) has increased from 851 to 1064 archival files. Finally, the present guide includes fondy that were previously secret and hence excluded from the 1990 guide. The more interesting include the special commission to investigate police behavior during 1905–1907 (f. 503), a commission on Moscow social institutions (f. 504), the commission on the archive of the Russian police in Paris (f. 1653), the prison commission of the Provisional Government (f. 1659), and materials on the preliminary investigation of the July Days (f. 1626).

3. The archives of some non-bolshevik political parties and public organizations are also located in GA RF. These materials are described in considerable detail in the present volume. In addition to the more detailed annotations and accurate listing of total size, this guide includes a number of previously secret collections. The most interesting pertain to right-wing, nationalist organizations, such as the Union of Russian People (fond 116), the Russian Popular Union of Mikhail Arkhangel (f. 117), and the All-Russian National Union (f. 1/19).

4. The most numerous category of collections in GA RF consists of personal and family archives (nearly 300 fondy). Most of these were listed in the 1990 guide, but described in far less detail. This volume, however, includes a number of new collections:

- people active in foreign intelligence and even the Soviet police organ, the Cheka: V.K. Agafonov (f. 508), G. Bint (f. 509);

- a conservative prelate, Arsenii (Stadnitskii) (f. 550);

- high-ranking tsarist officials, such as A.D. Protopopov (f. 582) and S. V. Zubatov (f. 1695);

- a member of the imperial family: Grand Duke Nikolai Mikhailovich (f. 670);

- diplomats: A.S. Ionin (f. 939); A. B. Lobanov-Rostovskii (f. 978);

- an activist lawyer, N.K. Murav'ev (f. 1652);

- a well-known Menshevik Iu.O.Tsederbaum-Martov (f. 1696);

- a police official and publicist, L.P. Men'shikov (f. 1723);

- populists like I. I. Dobrovol'skii (f. 1825), V. L. Burtsev (f. 5802);

- members of the Party of Social Revolutionaries, such as B.V. Savinkov (f. 5831), E.K. Breshko Breshkovskaia (f. 5975),

5. The final section of GA RF consists of nine "collections", which represent neither an institution nor a person, but rather an artificial assembly of documents. The more important include the collection of documents from the manuscript division of the Winter Palace (f. 728), various personal records (f. 1463), miscellaneous documents from 1914–1917 (f. 6281) and a general set of documents on the revolutionary movement (f. 9599).

Access and Working Conditions

Given the political sensitivity of holdings in GA RF, access to the archive and especially its inventories (  opisi  ) and finding aids was once highly restricted. In the late 1980s, however, this archive began to make a systematic declassification of collections, to permit researchers to use the inventories and catalogues, and to enhance duplication services. Preparation of this volume, a complete and detailed description of pre-revolutionary holdings, is a direct product of this new openness.

Each entry in this volume, within the limitations of space, seeks to provide essential information needed to judge the substance and size of each collection. Beneath the title is information about the fond identification number (  f.  ); the number of inventory lists (  op.  ), the quantity of archival units (  ed. khr.  ), institutional dates of the collection (  kr. daty  ), and the chronological scope of the documents (  daty dokumentov  ). For some of the larger collections (e.g., the Department of Police, f. 109), the description provides a breakdown of what the various inventories (  opisi  ) cover.

Permission to conduct research in GA RF is granted on the basis of personal application or a letter of introduction, normally from a Russian institution, certifying the researcher's status and indicating the subject of research. It is generally possible to order xerox and microfilm copies of documents, but ample time must be allowed for orders to be competed.

The address of the archive is 119-817 Moscow, Bol'shaia Pirogovskaia, 17. The main telephone is (495) 580-88-41; the direct line to the reading room is (495) 580-87-85. It may also be reached by electronic mail (garf@statearchive.ru).

*****

The main editor of the Russian text is S.V. Mironenko, director of GA RF. The information for this volume was prepared mainly by A.V. Dobrovskaia (supervisor), B.F. Dodonovy, O.V. Matveeva, Z.I. Peregudova, A.L. Raikhtsaum, and L.I. Tiutiunik. Assistance in preparing this volume was also rendered by Iu.A. Alekseev, L.G. Aronov, E.G. Danilin, L.E. Gorizontov, V.A. D'iakov, K.G. Liashchenko, M.V. Sidorova, E.B. Timofeeva. The preparation of the computerized dataset was performed by L.A. Rogovskaia, L.Iu. Bazhenova, and M.A. Generalova.

Gregory L. Freeze

---

[1] This archive was earlier known as the "Central State Archive of the October Revolution and Socialist Construction" (Tsentral'nyi Gosudarstvennyi Arkhiv Oktiabr'skoi Revoliutsii i Sotsialisticheskogo Stroitel'stva, or TsGAORSS), but on 28 April 1992 it was renamed GA RF and merged with the Central State Archive of the RSFSR (Tsentral'nyi gosudarstvennyi arkhiv RSFSR).

[2] The first guides, bearing the full imprint of late Stalinism, provide highly selective and outdated descriptions of two archives that later became part of present-day GA RF: Tsentral'nyi gosudarstvennyi arkhiv Oktiabr'skoi revoliutsii i sotsialisticheskogo stroitel'stva. PutevoditeV (Moscow: GAU, 1946) and Tsentral'nyi gosudarstvennyi istoricheskii arkhiv v Moskve. PutevoditeV (Moscow: GAU, 1946). A sequel volume, describing many of the classified files (especially from the Soviet period), was published in 1951: Tsentral'nyi gosudarstvennyi istoricheskii arkhiv v Moskve. PutevoditeV Vol. 2 (Moscow: GAU 1951). However, presumably because of the sensitivity of the materials described, all but one of the 1000 printed copies were destroyed. See P.K. Grimsted, ed., Archives in Russia. 1993. A Brief Directory (Moscow-Washington, 1993). The next attempt to describe the archive came in 1979 in a volume entitled Kratkii spravochnik о fondakh Tsentral'nogo gosudarstvennogo arkhiva Oktiabr'skoi Revoliutsii, vysshikh organov gosudarstvennoi vlasti i organov gosudarstvennogo upravleniia SSSR (Moscow: GAU, 1979). However, this guide was for internal in-house use only: bearing the imprint dlia sluzhebnogo pol'zovaniia ("for staff use only"), it was unavailable to researchers and not to be found in any public libraries. The first relatively comprehensive, but still incomplete, description was published in 1990: Glavnoe arkhivnoe upravlenie pri Sovete Ministrov SSSR. Tsentral'nyi gosudarstvennyi arkhiv Oktiabr'skoi revoliutsii, vysshikh organov gosudarstvennoi vlasti i organov gosudarstvennogo upravleniia. Spravochnik (Moscow: GAU, 1990).

[3] It will be noted that the 609 fondy listed here run from 28 to 9599, with many gaps. Part of these missing fondy (1908 fondy) belong to the Soviet period and will be covered in the sequel volume. The remaining are fondy that have been abolished, sometimes because of merger with another fond, but primarily because these materials have been transferred to another depository. It is Soviet and Russian archival practice not to reassign a vacated fond number; hence the vacated fond numbers are not reassigned, existing fondy are not reassigned sequential ordinate numbers. To ascertain the fate of "missing" fondy, GA RF has compiled a lengthy (book-length) typescript that lists all of the transferred fondy and their destination.

[4] This archive was next (in 1931) renamed the "Central Archive of the October Revolution" (Tsentralnyi arkhiv Oktiabr'skoi Revoliutsii), then (in 1941) the "Central State Archive of the October Revolution and Socialist Construction of the USSR" {Tsentral'nyi gosudarstvennyi arkhiv Oktiabr'skoi revoliutsii i sotsialisticheskogo stroitel'stva SSSR), later (in 1961) the "Central State Archive of the October Revolution, Higher Organs of State Power and Organs of State Administration of the USSR" (Tsentral'nyi gosudarstvennyi arkhiv Oktiabr'skoi revoliutsii, vysshikh organov gosudarstvennoi vlasti i organov gosudarstvennogo upravleniia SSSR), and most recently (in 1992) the "State Archive of the Russian Federation."

[5] See Rossiiskii tsentr khraneniia i izucheniia dokumentov noveishei istorii, Kratkii putevoditel'. Fondy i kollekisii, sobrannye Tsentral'nym partiinym arkhivom, ed. J.A. Getty and V.P. Kozlov (Moscow: Blagovest', 1993).